Шрифт:
И обратит ли хоть одно из подводных созданий внимание на его снасти, на повисшую безжизненно на крючках серебристую тюльку – ведает лишь бог вод, морей, рек и океанов Посейдон-Нептун, ну, или его местный заместитель Водяной...
Но какой же азарт, какой всплеск адреналина вызывает поклевка! Кивок резко дергается, раздругой, и тут уж зевать нельзя. Схватив удочку, надо сильно дернуть ее вверх на полный вымах руки, чтобы подсечь рыбу, а потом спокойно, но быстро выбирать из темной воды мокрую леску, стараясь не дать слабину, не упустить добычу.
Миг – и на льду уже пляшет красавец судак, сгибаясь в кольца. Танец его короток, но весьма экспрессивен.
– Ишь ты, шустрого какого поднял! – завистливо цокают языками свидетели твоего триумфа.
А ты, поменяв наживку, уже опускаешь снасть в лунку и готовишься к новым минутам ожидания...
Сворачивалось это действо часам к четырем-пяти. Самые азартные и жадные вымаливали у компании: «Ну, еще полчасика, мужики!», колдуя над лунками. Над бедолагами подшучивают, но терпят до тех пор, пока кто-нибудь из авторитетов не рявкнет:
– Все, уходим!
После возвращения в город, закинув по домам шмотье и улов, всей кодлой они завалились в баню. И какой же это кайф – после проведенного на ветру и морозе дня сидеть в парной, блаженно расслабляясь и вбирая ароматное банное тепло каждой клеточкой натруженного тела...
Так случилось в первый раз, а во второй – рыбалка растянулась на три дня. Народу было поменьше, зато у одного из друзей Дрозда, абсолютно белобрысого и голубоглазого мужичка с совершенно азиатской кличкой Киргиз, неподалеку обнаружилась дача с баней, которую, как выяснилось, пристроил к даче приятеля минувшим летом Дрозд.
Таким образом рыбалка превратилась в совершеннейший рай: днем на льду, вечером на Киргизской даче, где расторопные жена и теща хозяина и ушицы сварганят, и баньку истопят, и стол накроют, и бутылку поставят.
Это остервенелое гостеприимство, совершенно не связанное ни с праздниками, ни с какими-то выгодами для себя, Илью поразило едва ли не сильнее, чем сама зимняя Волга и рыбалка на ней.
Под свежепойманную рыбку и водочку да после баньки – сидели бы да сидели. Но ровно в полночь бдительные хозяйки безжалостно разгоняли гостей по койкам:
– Вы офонарели, мужики?! Завтра ж на лед!
И на следующий день все повторялось вновь...
В третий раз кое-кто из рыбаков уже пригласил с собой либо «половину», либо «мою девушку» – ну не все ж одним Киргизихам пластаться! Так и повелось: бабы в доме, мужики на льду. А вечером – гулянка с релаксацией...
Нынешняя рыбалка получалась пятой по счету. Своеобразный юбилей. Дрозд с Киргизом, узнав, что московский гость едет не один, пообещали удивить столичных жителей, и Илье оставалось лишь гадать, чего же такое придумали волгари...
До Средневолжска оставались считанные километры, когда на дороге возник, сияя светоотражательными ремнями, гаишник с жезлом.
– Вот ведь, трах тебе в дох! – процедил сквозь зубы Илья. Как и все российские водители, он, даже ничего не нарушив, заранее чувствовал, что добра от стражей порядка ждать не приходится.
– Ч-то-т-кое? – Яна проснулась и завертела головой, протирая глаза. – Пр-ехали? Нет?
– Да вот коллеги твои... Романтики с большой дороги... – сердито фыркнул в ответ Илья, прижимая джип к обочине и останавливаясь.
– Капитан Дорохов! – отработанным жестом небрежно козырнул подошедший гаишник. – Ваши документы.
Пока он рассматривал выданные ему в окно права, Илья, нервно барабаня пальцами по рулю, негромко напевал переиначенную неизвестным остроумцем розенбаумовскую песенку:
Гаишник, отпусти меня, родной!Я, как ветерок, сегодня вольный.Пусть шуршат машины мимоПо мостовой...Совесть береги, ведь ей же больно!– Аптечку продемонстрируйте, пожалуйста! – прервал увлекшегося Илью капитан, возвращая права.
– Да в порядке аптечка, командир... – завел другую, народно-автолюбительскую, песню Илья, нехотя выбираясь из джипа.
– Все так говорят. А потом – то валидола нет, то бинта, а то и зеленка просрочена...
– Вы серьезно? – Илья открыл багажник и в упор посмотрел на гаишника.
– Совершенно серьезно, – подтвердил капитан, окинул взглядом рюкзаки и сумки, потом углубился в изучение аптечки.