– Вам не следует так говорить о белых людях! – возмущенно воскликнул Гай.

– Осмелюсь предположить, – вежливо заметил монго, – что белым людям не следует поступать подобным образом. Так вам понравилась девушка, господин Фолкс?

– Нет, – холодно произнес Гай, вставая. – Довольно с меня ваших шуток, монго. Забирайте девчонку и развлекайтесь с ней сами.

И он шагнул за порог в темную африканскую ночь.

На следующее утро Гай проснулся от грохота ружейной пальбы. Он соскочил с гамака и бросился к окну бамбуковой хижины, в которой поселил его монго. Посреди площади негры да Коимбры палили из мушкетов в небо. Гай почувствовал разочарование: им не надо было отражать атаку неприятеля – первое, о чем он подумал, заслышав залпы. Негры улыбались во весь рот, явно радуясь тому дьявольскому шуму, который они производили.

Гаю показалось, что залпы отдаются в холмах и эхо разносится над джунглями, но через мгновение он понял, что этот слабый отдаленный звук вызван ответной стрельбой. Он поспешно оделся и вышел на площадь.

– Что, черт возьми, происходит? – спросил он одного из негров.

– Караван идет, кэптен, – весело сказал негр. – Кэптен знает караван? Много негров, толстых, сильных. Стоят много мушкетов, табака, тканей. Кэптен знает?

– Да, – ответил Гай. – Я тебя понимаю. Но почему вы стреляете?

– Приветствуем их. Говорим, рады, что они идут. Шлем им fanda. И bungee тоже. Делаем colungee. Много говорим!

– Хорошо, – сказал Гай. – Не так быстро, парень. Что вы им шлете?

– Fanda – еду, вино – много выпивки. Шлем им также bungee – подарки, даем вещи, они довольны.

– Вы отправляете навстречу каравану еду и вино, – сказал Гай, – потом шлете подарки. А ты еще говорил о чем-то, что это такое?

– Кэптен не знает? Кэптен очень новый, очень молодой. Мы здесь делаем colungee – много еды, много вина, много танцев… Потом большой разговор. Все говорят. Начальники каравана делают dantica – говорят, зачем они пришли. Потом торгуем…

«Да, ужасно много надо еще узнать», – подумал Гай.

Впрочем, он уже узнал немало нового. До сих пор он был убежден – или же такое впечатление сложилось у него из прочитанных книг, – что работорговлей во внутренних районах Африки занимаются исключительно арабы, а не купцы, приплывающие из заморских стран. Теперь он видел, что это не так. Единственное различие между предводителем каравана, его стражами и людьми, чьи шеи были связаны попарно веревками, состояло в том, что первые были свободны и умело орудовали плетьми. Позднее он узнал, что не меньше девяноста процентов черных продаются в рабство за океан своими же соплеменниками…

Гай увидел, что дон Хорхе выходит из своей хижины сладко зевая, и тотчас же подошел к помощнику капитана.

– Посмотрите! – сказал он. – Они все негры! А я-то думал…

– …что мы лазаем по лесам и сами на них охотимся? – спросил дон Хорхе. – А зачем? В этом нет необходимости, мой мальчик. Негры были рабами еще с доисторических времен. Задолго до того, как белые люди появились в Африке, одни из них порабощали других, а потом продавали египтянам и арабам. Конечно, сейчас еще хуже. Мы разожгли в них алчность, и они сделали рабство наказанием за любое преступление: воровство, убийство, супружескую измену, колдовство, бунт против отцовской власти…

– Вы хотите сказать, что они продают собственных детей? – спросил Гай.

– Конечно. А также братьев, сестер, надоевших жен, отцов, чью власть они хотят незаконно захватить. Разве вы не знаете, что в большинстве африканских языков нет слова, обозначающего добро в его духовном значении? Они могут сказать, что пища хороша на вкус или что женщина хороша, когда лежишь с ней в темноте. Но они не могут сказать, что человек – хороший. Эта мысль просто не приходит им на ум…

– Ум! – фыркнул Гай. – Никогда не приходилось встречать негра, в мозгах у которого было бы что-то похожее на ум.

– Ну, здесь ты не прав, сынок. Некоторые из них очень умны. Люди, которые привели этот караван, по своим умственным способностям нисколько не уступают белым. Это фулахи, мусульманское племя. Они могут читать и писать по-арабски, хорошие математики и чуть ли не лучшие в мире ремесленники, работающие с золотом и железом…

– Но я думал, – сказал Гай, – что эта танцовщица – из фулахов. Она ведь не негритянка. А эти – негры!

– Та девушка тоже фулашка. Фулахи – смешанное племя. Многие из них унаследовали черты своих арабских предков, особенно те, кто живет в городе Тимбо, – они благодаря бракам между родственниками свели к минимуму примесь негритянской крови. Ты видишь, что, хоть они и черные, носы и губы у них скорее как у белых, а не как у африканцев…

Гай принялся внимательно рассматривать невольников.

– Не у всех, – сказал он.

– Конечно, нет, – согласился дон Хорхе. – В конце концов, фулахи – негры, несмотря на свою арабскую кровь. И все же удивительно, что многие из них столько веков спустя больше похожи на мавров, чем на негров. Мандинго, их соседи, которые тоже мусульмане, – совершенно черные, может, потому, что не пытались сохранить арабскую кровь… А вот и наш добрый монго пришел вручить им подарки, щелкает пальцами и начинает переговоры…