Вскоре он уже хохотал и веселился вместе с другими.

В небо роем ринулись разноцветные воздушные шарики – перламутровые, серебристые, голубые, похожие на пузырьки воздуха в темной воде. Эгейцы визжали от восторга, глядя им вслед.

– У людей ложный IQ, – сказал веселист Слокс, глядя на археолога своими сумасшедшими зелеными глазами в упор. – Всем людям без исключения вживляют в головы микрочипы. Так что люди – это киборги, их мозг полуэлектронный-полуорганический. Природно эгейцы гораздо умнее людей.

– Откуда эта замшелая информация, – засмеялся профессор Рассольников. – С тех пор как люди научились задействовать резервные отделы мозга, электронные добавки нам ни к чему. Слишком много отрицательных побочных эффектов. Хотя многие применяют для быстроты прямое подключение компьютера к мозгу или к исполнительным модулям. Но это лишь совершенствование систем связи, а не самого мыслительного процесса.

– Так вы признаете, что пользовались вживленными чипами? Да? Да? – взгляд Слокса продолжал сверлить лоб археолога.

– Мой далекий предок, возможно, был каннибалом. Это не значит, что я питаюсь человеческим мясом.

– Ваш IQ обман, дешевая пропаганда, чтобы подчинить себе уникальные планеты вроде нашей. С истинно человеческой надменностью вы не обращаете внимания на другие цивилизации.

– Не обижайте нашего гостя! – засмеялся Император. – Всем известно, что твой IQ, Слокс, очень высок. Кстати, смотритель, вы показали нашему гостю рельефы и картины, повествующие о военных подвигах Эгейского народа?

У смотрителя вновь побелел нос – будто бедняга мгновенно его отморозил.

– Голограммы наших рельефов были отправлены профессору незамедлительно. К тому же профессор Рассольников сам нашел один рельеф. – Теперь нос у смотрителя начал дергаться.

Археолог прекрасно понимал, что рискует. Но удержаться не смог. Желание поглядеть, как будет вести себя Слокс, оказалось сильнее.

– Рельеф оказался подделкой, – сказал он небрежно. – Причем – самой примитивной.

Лицо Слокса исказилось, верхняя губа по-звериному вздернулась, обнажая крупные зубы. Такой оскал Платон уже видел однажды – когда Крто налетел на него и едва не убил. Ярость, подлинная ярость.

Профессор ожидал, что Слокс начнет возражать. Но веселист не издал ни звука.

– Не волнуйтесь! В наших музеях рельефы подлинные! – весело воскликнул Император.

Атлантида не стал возражать: быть дерзким сверх меры не входило в его планы.

Вновь рядом очутился Бреген.

– Вам предложили место адмирала вместо Мгмо? – спросил глава филиала.

– Не-ет!

– А я, признаться, ожидал… Мгмо нынче не в милости.

– Я заметил. Из-за чего он погорел?

– Из-за сущей ерунды: обещал добиться разрешения установить защитные системы невидимости на военно-морские корабли, но ему отказали. Эгеида – нейтральная планета, подобные штучки не для нее. А они жаждут… Ох, как жа-аждут… – в голосе Брегена прорвались восторженные интонации. – Вы обратили внимание: они все здесь разгуливают с бластерами. Но почти у всех батареи давным-давно сами разрядились. Бойтесь лишь веселистов, оружие остальных – игрушки.

– Подождите… – Платон нахмурился: мусор Брегеновской болтовни едва не похоронил внезапную догадку. – Я считал, что все современные военные корабли имеют систему невидимости.

– Эгейские – нет. Не удостоены.

«Что же тогда валяется на дне возле острова Дальнего»? – очень хотелось спросить Атлантиде, но он вовремя удержался.

Утро в Столице ни с чем не сравнимо. Ибо это утро в Столице. Здесь все значимо, и каждый – значителен. Каждое здание, каждый бассейн, каждое кресло под каждой толстой задницей (у эгейцев не бывает худых задниц, разве что у тех, что при смерти). Здесь нет архитектурного стиля – есть демонстрация силы и возможностей. Одна галактическая архитектурная мода соперничает с другой. Платон без интереса оглядывал здания. Любитель древности здесь ничего не почерпнет – ибо все новодел. Одни фундаменты старинные. Но они скрыты слоями покрытий, напылений, транспортных конструкций…

А вот арками акведуков полюбоваться стоило. Эгейцы подавали воду не по подземным коммуникациям, а по открытым желобам. Двух– и трехъярусные акведуки возвышались красноватыми или зелеными аркадами над эклектичными бочкообразными зданиями. Акведуки были визитной карточкой Эгеиды, и Столица пыталась выдать их за нечто главное, хотя главным на планете был Океан, от которого Столица отгородилась, который заменила бассейнами с подсвеченными гротами и стайками безобидных рыбок.

Профессор остановился перед скульптурой в центре площади. Бронзовая обтекаемая фигура – несомненно, современный эгеец, лежала на спине. А в спину были воткнуты три пики, их острия высовывались из живота. Бронзовая струя крови вытекала из широко открытого рта эгейца. Над бронзовой статуей в капсуле-антиграве парил сотканный из серебряной проволоки огромный сверкающий восьмилистник. Возле статуи в кресле парила эгейка в маске, похожей на Мону Лизу, указывала на текущую изо рта убитого бронзовую кровь и что-то лопотала. Вокруг нее в креслицах по двое, снабженных мини-экранчиками учебных компов, парили маленькие эгейцы. Все детки носили кукольные розовые маски, но многие их сняли и корчили друг другу гримасы. Школьники-эгейцы обходились. без перчаток: в этом возрасте их будущие щупальца похожи на очень длинные пальцы, а плечи и предплечья еще не потонули в складках жира. Для защиты от палящих лучей светила детки напудрились – кто розовым, кто белым порошком, и теперь вокруг ребятни образовались розовые и белые облачка. Атлантида включил транслейтор.