Шрифт:
«И что мне теперь делать?»
Все выходило в точности так, как только что говорил ей по телефону Левадовски, — Ронни не собирался смотреть своим страхам в лицо. И что бы она ему сейчас ни сказала, все окажется бесполезным. Точь-в-точь как все уговоры Левадовски были бессмысленны для нее самой.
Сравнение самой себя с Левадовски привело Нэнси в ярость. Она до боли прикусила губу, две или три минуты стояла безо всякого движения, а затем прошла мимо замершего перед экраном телевизора сына к лестнице, спустилась по крутым ступенькам в подвал, сбросила стопку картонных коробок на пол и достала уже проверенную в деле «беретту». Снова поднялась по лестнице, аккуратно притворила за собой дверь и вернулась в холл.
— Ронни…
Рональд не отзывался.
«Обижается, глупый», — болезненно улыбнулась Нэнси и подошла ближе. Навела ствол на телевизор, расслабила плечи и мягко потянула за спусковой крючок.
Рвануло так, что на некоторое время Нэнси словно выпала из времени и пространства. И только потом, когда телевизор пыхнул, зачадил, а из покореженных внутренностей вырвался язычок пламени ядовитого зеленого цвета, она как очнулась. Быстро подошла к розетке, выдернула шнур и развернулась к так и сидящему в кресле с открытым ртом сыну.
— Хочешь, мы с тобой вместе к этим братьям сходим? В пять минут все и решим.
Рональд ошарашенно глянул на «беретту» в ее руках, затем — на чадящий телевизор и, как был, — с открытым ртом, отчаянно замотал головой.
— Не-е, мамочка. Я сам.
Из полицейского управления ей позвонили, едва Рональд убежал решать свои проблемы, буквально спустя пару минут.
— Миссис Дженкинс? Вам звонит дежурный по городскому управлению полиции лейтенант Шеридан. Не могли бы вы подойти к нам?
Внутри у Нэнси противно заскребло. Она кинула взгляд на безвинно пострадавший телевизор и почему-то подумала, что это наверняка позвонил кто-нибудь из соседей.
— Да, конечно. А когда?
— Лучше прямо сейчас, — дружелюбно отозвался полицейский. — Комната двадцать два. Спасибо, миссис Дженкинс.
Нэнси бросила трубку на рычаги, поморщилась от досады и присела в кресло — напротив укрытого мокрой тряпкой, но все еще воняющего горелыми проводами телевизора.
«А если это не из-за выстрела? Тогда из-за чего? Неужели кто-то видел меня у офиса Маньяни?»
Сердце тревожно и одновременно сладко стукнуло. Нэнси сосредоточенно прикусила губу и вспомнила, что заметила какую-то машину, проезжавшую мимо как раз напротив покинутого ею пустого, разгромленного офиса. Кажется, автофургон… Она не стала оборачиваться, чтобы рассмотреть поточнее, — ей было не до того.
«Нет, в лицо они меня не опознают», — тотчас же решила Нэнси.
«А если меня видели соседи, когда я возвращалась?»
Сердце снова стукнуло — еще более тревожно и еще более сладко.
Нэнси чертыхнулась и решительно поднялась из кресла. Находиться в неизвестности, пугая себя домыслами, когда можно просто пойти и узнать, чего от нее хотят копы, было глупо.
Для Бергмана эта ночь стала настоящим проклятием. Нет, пока в городе все было тихо, но ни Карлос — по поводу убитой проститутки, ни итальянцы — по поводу разгромленного офиса ни на мэра, ни на полицию не выходили. И это означало только одно — полулегальные этнические кланы вовсе не намерены решать взаимные претензии законным образом и готовятся к войне.
Естественно, что Бергман торопился, и расследование зверского убийства семнадцатилетней Марии Перес и ответного погрома в офисе итальянской сети аптек «Маньяни Фармацевтик» не прекращалось ни на минуту. И первые результаты он получил еще до рассвета.
Так, подзадержавшийся этим вечером на работе пожилой продавец-мексиканец из придорожного магазинчика показал, что слышал звук бьющихся стекол на протяжении нескольких минут. Поначалу он сильно испугался и даже выключил в магазине свет, а когда все-таки решился выглянуть на улицу, то увидел копошащихся на дороге четверых молодых ребят и автомашину «Корвет», кажется, зеленого цвета.
Старик так и не понял, что там делали на дороге мальчишки, но в полицию на всякий случай позвонил, и теперь главной задачей Бергмана было найти этих четверых.
Он тут же подключил дорожную полицию, вместе с полицейским тщательно изучил данные по всем городским «Корветам» и сразу же обратил внимание на одну автомашину, фигурирующую в деле о драке пару недель назад. Выехал с нарядом по указанному в сводке адресу и в четыре утра уже изымал первые, спрятанные под матрасом сына владельца «Корвета» купюры.