— Благодарю тебя, Крэнстон. Только не кури много, инспектор!

— Доброй ночи, Дэв. Я не буду курить много.

Когда он пришел в гостиницу, Дебби еще не спала. Она лежала в постели, погасив свет, но, как только он открыл дверь, она сразу же приподнялась.

— Дэв Бэньон? — в ее голосе слышался страх.

— Как ты себя чувствуешь, Дебби?

— Превосходно! — прошептала она. Он знал, что это неправда.

— Тебе не помешает свет?

— Думаю, нет. Я должна привыкнуть к тому, что на мое лицо смотрят.

Он включил настольную лампу и повернул ее так, чтобы свет падал на ее лицо. Он заметил, что она подкрасила губы и причесала волосы. Желая сделать ей приятное, он заметил:

— Ты выглядишь значительно лучше, Дебби! Я просто поражен.

— Ах, ерунда, мне лучше знать, как я выгляжу.

Он принес стакан воды и положил на тумбочку пилюли.

— Тебе нужно принять их, Дебби! — потом спросил: — Тебе приносили поесть? Ты не проголодалась?

— Мне ничего не нужно.

— Чепуха, ты обязательно должна поесть. Не откажешься от чашки куриного бульона?

— Как хочешь, — сказала она и тихо продолжала: — Я обуза для тебя, я знаю! Почему ты меня не вышвырнешь?

— Ты хочешь уйти?

— Нет!

— Ну тогда перестань нести всякую чепуху, — сердито промолвил он. — Когда я буду уходить, я скажу все же, чтобы тебе принесли поесть, — он отпил глоток вина, сморщил лоб и снял телефонную трубку.

Она сделала попытку улыбнуться.

— Разве ты не можешь остаться и немного поговорить со мной?

Он несколько помедлил, затем, положив трубку, произнес:

— Дебби, я понимаю — тебе ужасно скучно, но я неважный собеседник.

— Не говори так, — она медленно повернула к нему перевязанное лицо. — Мне кажется, что я отвратительный зверь, которого заперли в клетку потому, что на него никто не хочет больше смотреть. И вот я лежу здесь и думаю... Это необычно для такой девушки, как я, — думать...

— Скоро все станет по-другому, ты поправишься, Дебби!

— Скажи мне что-нибудь, о чем я могла бы думать, когда ты уйдешь, — тихо продолжала она. — Как выглядела твоя жена, Дэв? Я знаю, ее уже нет, я читала...

Дэв Бэньон уставился на нее, ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Она была высокой, двадцати семи лет, с рыжими волосами и голубыми глазами, — несколько помолчал и добавил: — Такой портрет может нарисовать только полицейский!

Дебби слегка рассмеялась:

— Это мне еще ничего не говорит. Какой была она, как жила? Любила ли она разные сюрпризы? Приносил ли ты чего-нибудь ей? Радовалась ли она этому — вот что я имела в виду.

Бэньон молча встал и подошел к окну. Не отрываясь, долго смотрел на яркие неоновые огни улицы, на мокрый от дождя асфальт, видел двух покачивающихся матросов с высоко поднятыми воротниками...

— Дэв, я не хотела... Извини, это получилось как-то глупо с моей стороны. Ты все же уходишь, Дэв?

— Да, я должен.

— Как жаль!

Наконец ему ответили. Жестом руки он дал понять, чтобы Дебби молчала.

— Лейтенант Уилкс? — спросил он.

— Да. Кто со мной говорит?

— Дэв Бэньон, лейтенант.

Уилкс еще раз сказал «алло» четко и коротко, как всегда.

— Как дела? — спросил он.

— Я звоню потому, что очень хочу встретиться с вами сегодня вечером, лейтенант.

Дебби слушала и с удивлением смотрела на человека, сидевшего рядом с ее кроватью и говорившего с такой ужасной недвусмысленностью.

— Хорошо, Дэв, — ответил Уилкс. — Ты хочешь обязательно сегодня? Честно говоря, меня больше устроила бы встреча с тобой завтра. В любое время, когда тебе будет удобно, я жду тебя в моем бюро, хорошо?

— Нет. Мы должны встретиться именно сегодня вечером, это очень важно, по крайней мере для меня, — настаивал Дэв. — Я говорил с Парнеллом, он из государственной полиции. Речь идет об убийстве Люси Карровэй, понимаешь?

Он ждал ответа. На его лице застыла суровая улыбка.

— Ну, хорошо, приходи сегодня. Когда ты будешь у меня?

— Я могу быть у вас через полчаса, — ответил Бэньон и положил трубку.

Дебби, не спускавшая с него глаз, промолвила:

— Оказывается, Дэв, твой голос может быть и холодным, как лед.

Лицо Дэва постепенно разгладилось.

— Правда, Дебби? Если мой голос звучал так сурово, то он выразил именно то, что я сейчас чувствую, но лучше не будем говорить на эту тему. Дебби, мне жаль, что я оставляю тебя. Вставать ты можешь — не забудь только закрыть дверь.