Шрифт:
Он решился на последний удар.
— Вот если бы он не оставил записки... — сказал Бэньон как бы в глубоком раздумье.
— Откуда тебе известно? — спросил лейтенант.
Дэв пожал плечами.
— Иначе почему такая кутерьма?
— Да, да, конечно, — Уилкс потер руки.
— Кажется, дело дурно попахивало.
— О Боже, и еще как! Я сам не видел записки, но она почище динамита. Не просто записка, нет — настоящий список, двадцать страниц на машинке, с именами, датами и числами! — он остановился. — Да, это кое-что да значит, Дэв! Можешь себе представить. Целая схема о структуре организации.
— Откуда он взял материал?
Уилкс выругался.
— Выследил, собрал! Послушай, Дири сам более восьми лет принимал в этом участие. Он собирал и распределял деньги, которые полицейские участки получали от игорных заведений, проценты за то, что они закрывали глаза на их делишки, а также от букмекеров и от проституток, ну ты знаешь... И потом вдруг он заявляет, что с него хватит и что он хочет выйти из игры. Мы оставили его в покое и думали, что он ничем более не занимается. А как он нам за это отплатил, подонок! Своими списками! Что получает капитан, что перепадает инспектору, шефу. Он перечисляет судей, чиновников, которым Лагана давал взятки, чтобы приостановить следствие или прекратить его. — Лейтенант покачал головой и непроизвольным движением потянулся за бутылкой. — А снижение подоходных налогов, самое скользкое из всех дел, ты себе представить не можешь, что там всплыло. А махинации с городскими финансами! Ты мне не поверишь, если я скажу, кто в этом замешан. Затем перечисление всех предприятий, в которые Лагана и Стоун вложили свои деньги. Послушай, парень, он все это написал черным по белому с фамилиями и датами! Можешь себе представить, какой поднялся бы шум — и именно перед выборами. Как видишь, мы должны были кое-что предпринять, когда глупая девчонка прикрылась тобой и своими разговорами обратила внимание на Дири, ушедшего столь тихо и спокойно в мир иной — без письма о намерении покончить с собой. Вот был бы материальчик для газет, если бы они смогли заполучить его!
— А почему вы не сожгли его? — спросил доверчиво Дэв.
— В том-то все и дело, материал у нее! У миссис Дири!
— А она его не отдаст?
— Нет, конечно. Ее так просто не возьмешь. Но она тоже согласилась принимать участие.
— А, тогда все в порядке, — решил Дэв.
— Будем надеяться. Но нам пришлось здорово подрожать, скажу я тебе!
— Час перед восходом солнца всегда самый тоскливый, — сказал Бэньон и зевнул. — Да, ну и ночка сегодня выдалась!
Они встали и Уилкс обратился к Дэву:
— Дэв, я не могу выразить тебе, до чего я рад, что мы внесли ясность в наше дело. Честное слово, Дэв!
— Я того же мнения.
— А теперь не ломай себе больше голову. Скажи нам, если тебе понадобятся деньги...
— Мне хватает, благодарю, — возразил Бэньон.
Уилкс проводил его до двери, не очень уверенно владея своими руками и ногами.
— Спокойной ночи, Дэв!
— Спокойной ночи, лейтенант Уилкс! — он подождал, пока Уилкс вошел в дом и закрыл за собой дверь. Маска сдержанности сразу же спала с его лица, и оно вновь стало суровым.
Глава 17
Миссис Дири изумленно подняла брови. Светлые волосы ее были собраны в пучок на затылке, лицо уже покрыто ночным кремом.
— Я думала, что пришел посыльной из аптеки, — сказала она тихим и четким голосом. — Я забыла там некоторые мелочи и...
— ...Я встретил парня перед домом и взял их у него, — перебил ее Дэв Бэньон и протянул ей аккуратно перевязанный пакет.
— Большое спасибо, — сказала миссис Дири, не зная, как ей вести себя дальше.
— Мне можно войти?
— ...Уже довольно поздно... мистер Бэньон...
— Есть вещи, для которых никогда не бывает поздно, миссис Дири. — Он прошел мимо нее, держа руки в карманах, он подождал, пока она последует за ним, и захлопнул дверь.
— Вы много себе позволяете, мистер Бэньон, — она провела рукой по домашнему халату цвета свежих персиков. — Я не совсем одета для приема гостей.
— Я не гость, миссис Дири.
В жилой комнате и в коридоре горел свет, комната Дири не была освещена. Он вошел в нее и зажег свет, осмотрелся: пепельница была вычищена, пишущая машинка закрыта. Все остальное оставалось по-прежнему.
— Зачем... Почему вы пришли сюда? — спросила миссис Дири.
Он смотрел на нее, стоявшую в проеме двери, и всем своим видом искусственно изображал разочарование.
— Я, конечно, сразу должен был заметить это и именно потому, что его не было на месте! — сказал он.
— О чем вы, собственно, говорите?
— Вам все известно, миссис Дири. Том Дири, человек добросовестный, чтобы не сказать — бюрократического склада. Он все хорошо подготовил: собрал страховые полисы, оплатил счета... И все же кое-чего не хватало: того, что такой человек, как Том Дири, никогда не должен был забыть.
— Я вас прошу, оставьте меня, мистер Бэньон!
— Записка, предсмертное письмо! Оно должно быть здесь. Том Дири не мог уйти из жизни, не оставив никакого следа, — он посмотрел на женщину, и его лицо стало суровым. — Где записка, миссис Дири?
Она села на ручку кресла. Бэньон удивил ее, но не застал врасплох.
— Вы, кажется, потеряли рассудок, мистер Бэньон. Конечно, такой умный человек, как вы, рано или поздно придет к мысли, что подобная записка должна быть, но вы глупец, если думаете, что я тотчас же полезу в карман и вручу ее вам.