Итак, мне ничего не остается, как снова и снова, раз за разом звонить в депо. И в квартиру Фитца. Принесут ли такие настойчивые звонки какой-нибудь результат? Этого я не знаю. Просто звонить гораздо лучше, чем сидеть на месте и ничего не делать.

Я опять поехал к дому Фитца и вскоре был в его квартире. Ждать пришлось недолго. Без четверти час телефонный аппарат ожил. Я поднял трубку и произнес:

— Фитц.

На другом конце провода словно бомба разорвалась. Никакого шепота теперь и в помине не было. Мой собеседник готов был лопнуть от ярости.

— Где тебя, черт побери, носит?! — заорал он в трубку.

Я в жизни с Гордоном не говорил, но теперь голову на отсечение готов был дать, что это кричал не он. Это был голос... Мне надо было послушать хотя бы еще чуть-чуть, чтобы убедиться наверняка.

— У меня тачка забарахлила, — промямлил я.

Тот так и кипел от злости:

— Так какого же дьявола ты не поймал такси?

Я продолжал говорить с ним так, будто у меня рот был набит кукурузными хлопьями.

— Я сначала думал, там дел на пару минут, а потом пришлось повозиться...

Он грязно выругался.

— Чего же ты сейчас торчишь в своей комнате, а?

— Я весь вымазался, приехал домой помыться.

Видеть я его, естественно, не мог, но точно знал: в эту секунду мой собеседник готов был разбить телефонную трубку вдребезги.

— Слушай, ты, пришибленный! — выпалил он. — Отправляйся сейчас же в депо! Ты понял, что тебе сказано? Сейчас же!

Вот теперь до меня окончательно дошло, кто со мной говорит. Это был голос Вэна Кемпа, управляющего «Голубой морены».

— А вы туда приедете? — наивно спросил я.

— Тебя это не должно беспокоить. Все, что тебе нужно сделать, — это поднять свою задницу с места и отправиться куда велено. И потом ждать.

Я положил трубку на рычаги. Для меня теперь не имело значения, приедет туда Вэн Кемп или нет. Если даже и приедет, значит, станет наблюдать за мной с такого места, чтобы оставаться невидимым для меня. Возможно, он собирался звонить мне из своего ресторана в депо, потом хорошенько погонять по городу, периодически созваниваясь, пока не объявится сам.

Через сорок пять минут я уже переступал порог «Голубой морены». Был тот самый час, когда ночная жизнь в ресторане достигает своей высшей точки. А по веренице машин у входа я понял, что и на втором этаже игроков предостаточно.

Я спросил Вэна Кемпа и не очень удивился, когда мне ответили, что он у себя. Тогда я направился в коридор на первом этаже, постучал в дверь с табличкой «ПОСТОРОННИМ НЕ ВХОДИТЬ» и почти одновременно нажал на ручку.

Вэн Кемп восседал за письменным столом. В комнате дым стоял коромыслом, а пепельница была полна окурков. Вэн Кемп раздраженно засверкал на меня глазами:

— Что вам угодно?

— Я неплохо различаю голоса на слух. Говорил-то ведь ты не с Фитцем. Ты беседовал по телефону со мной.

Его глаза медленно сузились.

— Кто такой Фитц?

— Банни, Бен Грейди и Фитц — это твои мальчики на побегушках, твой резерв, так сказать. В первый раз ты послал Банни, а он влип. У тебя остались Бен и Фитц. Ну, Бена вообще в городе нет. Значит, в твоем распоряжении только Фитц. Все очень просто, не правда ли? И представь, до всего я дошел своим умишком.

— Ты, парень, чушь несешь, — сказал он. Но все же любопытство брало верх. — Этот Фитц, о котором ты толкуешь... Он где сейчас?

Не знаю, удалась ли мне в этот момент попытка покраснеть, но я очень старался.

— Понятия не имею. Я ждал его неподалеку от дома, в котором он квартиру снимает, потом я вошел к нему в комнату; По-моему, он ударился в бега. И чемоданчик с собой прихватил.

Физиономия Вэна Кемпа пошла пятнами, но он промолчал. Я многозначительно опустил руку в карман:

— Возможно, Фитца я прохлопал. Зато у меня есть ты.

Но он все еще держался молодцом:

— И какую же пользу для себя ты надеешься из всего этого извлечь?

— Полагаю, Майку Ниланду беседа с тобой могла бы доставить небольшое удовольствие. Понимаешь, о чем я?

Высказанная мною мысль ему явно пришлась не по душе. Не без труда он извлек очередную сигарету и серебряного портсигара, лежавшего перед ним на столе.

— Сколько тебе платит Ниланд? — обратился он ко мне.

— На пять тысяч я рассчитывать могу всегда.