— А вот это уже вас не касается! — вспыхнула Дороти.

Я подумал: интересно, какую же сумму она принесла ему в качестве приданого? Мужик, который считает себя таким красавчиком, что явствовало из его фотоулыбочки, никогда не женится просто так, по любви.

— Я все-таки заявлю обо всем в полицию, — произнесла она, показывая, что приняла окончательное решение.

— Дайте мне немного времени. Часа два.

— Для чего! Вы все равно не вернете мне моего мужа.

— Я попробую. Всего лишь пару часок. До пяти.

Она, казалось, была в растерянности, будто ожидала, что кто-то другом должен решить за нее этот вопрос.

— Послушайте, — вновь обратился к ней я. — Если я не появлюсь у вас с какими-то результатами к пяти часам, можете звонить в полицию. А теперь позвольте мне взглянуть на их записку.

Она подошла, к письменному столу во французском стиле, стоявшему у стены, и вернулась с бумагой в руках. Я увидел все те же печатные буквы:

МИССИС ГОРДОН, ВАШ МУЖ У НАС, И МЫ ХОТИМ ЗА НЕГО 200.000 ДОЛЛАРОВ. ТАКУЮ СУММУ МОЖЕТ ВЫПЛАТИТЬ МАЙК НИЛАНД. НО ОН СЛИШКОМ УПРЯМ. ВАШ МУЖ УЖЕ ЛИШИЛСЯ ДВУХ ПАЛЬЦЕВ, НО МОЖЕТ ПОТЕРЯТЬ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ. ЗА ПОДРОБНОСТЯМИ — К НИЛАНДУ.

Я вернул ей записку.

— Расскажите мне а Сэме. Как он обычно проводит свой день?

— Ну, с девяти вечера до четырех-пяти утра он работает в «Голубой морене». Освобождается в зависимости от того, когда расходятся игроки.

— А потом?

— Потом приходит домой и спит до полудня.

— Так бывает чаще всего?

— Так бывает всегда. Затем он встает и завтракает. А после завтрака... — Она задумалась. — Ходит в кино или на пляж.

— Один?

— Со мной.

— А потом?

— Мы возвращаемся домой и... читаем до того времени, когда ему пора отправляться на работу.

— Мне понадобится фота вашего мужа.

Она снова прошла к письменному столу и принесла мне черно-белый снимок.

— Но помните, — предупредила она, — если к пяти от вас не будет никаких вестей, я звоню в полицию.

Я опять поехал в «Попугай».

В баре, в отдельной кабинке, сидела Ева Ниланд.

— Ага! — воскликнула она. — Ходит туда-сюда, как самый типичный детектив.

Я взял себе бокал крепкого и зашел к ней в кабинку. Она посмотрела на меня по верх очков:

— Ну, ладно. Как дела?

— Есть кое-какое продвижение. Но не особо значительное.

Я вынул из кармана и показал ей фотокарточку Гордона.

— Он явно сам себе нравится, правда? — сказала она.

Наши взгляды пересеклись, и едва заметная улыбка тронула ее губы:

— А вы... Вы совсем не привлекательны, — снова заговорила она. — Кажется, вам даже приятно слышать это от меня. Я ведь давно за вами наблюдаю.

— Должно быть, вы наблюдаете за всеми без исключения.

— Вы хотите спросить, обратила ли я внимание на Гордона?

— Вы сказали это раньше меня.

— Гордон никогда того не стоил. Он был смазлив, но предельно глуп. И в том, что касается меня, и во всем остальном. А на роль «промежуточного этапа» по пути наверх я никак не гожусь.

— Конечно, Майк Ниланд об этом ни сном ни духом?

— Будем считать, что этот вопрос вы задали не подумав.

— Вам быстро все приедается. Я прав?

— Смотря что и смотря с кем. С некоторыми личностями — да. Но вы-то, кажется, не из их числа.

— И все-таки: Майк еще интересует вас?

— Отчего же нет? Вот только время в его обществе тянется так бесконечно, долго... — В ее серых глазах светился незаурядный ум. — Майк — трудяга. Он стремится превратить в надежный источник доходов все на свете. Двадцать лет положил на то, чтобы обрести нынешнее положение и капитал. Сколько бы времени это заняло у вас?

— У меня несколько иной род занятий.

Она улыбнулась:

— А скажите: была ли в вашей жизни хоть одна женщина, которая терпела вас достаточно долго?

— Где сейчас Майк?

— У себя в кабинете.

Я допил бокал и поднялся. Ева не сводила с меня внимательного взгляда.

— Вы вернетесь, — добавила она. — Рано или поздно вы вернетесь ко мне.

С одним из своих бухгалтеров Ниланд просматривал книги учета.

Как только я вошел, он довольно бесцеремонно приказал бедняге покинуть кабинет.