— Не растравляйте рану, — сказал Фесдей. — Что касается меня, то я не понимаю, зачем ей вообще нужно было носить с собой подделку.

Рашке нахмурился.

— Чтобы заманить вас в ловушку.

— Да, но откуда Джиллиан знала, что я буду там? Кто сказал ей, что у Мерлоза нет денег и что ей не понадобится подлинный «Дурак»?

Рашке печально вздохнул.

— Вы правы, — сказала Эйприл. — Ну что, начнем сначала?

Она подошла к дивану и уселась на него.

— Мерлоз уверен, что женщина, которую он видел в темноте, была Эйприл. Я пытался разубедить его в этом, потому что знал, что Эйприл была с вами и Люсьеном. — Макс помолчал. — Теперь Мерлоз в таком, же положении, как и я. И, судя по вашему рассказу, вы все расползлись кто куда.

Блондинка подняла крышку шкатулки и стала слушать мелодию. Рашке посмотрел на часы.

— Как вы думаете, мистер Фесдей, — спросил он, — она могла бы успеть на это свидание?

— Вполне.

— Это мог сделать и Эмиль, и Люсьен. Меня удивляет ваша глупость. Вы бросаетесь из стороны в сторону, не интересуясь, кто нарисовал поддельного «Дурака». — Эйприл засмеялась. — Никто, кроме Люсьена Прайора, не мог этого сделать.

Рашке поднял кусок картины с пола и внимательно рассмотрел его.

— Это очень интересно, — произнес он. — Ты помнишь, что объяснял мне в Лондоне Прайор? И тогда же появилась его кровожадная сестра.

— А где вообще Люсьен? Полагаю, что он сделал все руками сестры и убежал.

— Посмотрим, — сказал Рашке.

— Вы говорите так, — заметил Фесдей, — будто у вас есть выбор. — Он опустился в кресло. — Это рисовала Джиллиан, и это ее ход.

За окном послышался шум затормозившей машины. Минуту спустя хлопнула дверца. Фесдей закрыл крышку шкатулки, оборвав ноту, и пошел открывать дверь.

Перед ним стоял мрачный и бледный Люсьен Прайор.

— Надеюсь, я не опоздал, — проговорил он. — Мне трудно было решить, идти или не идти. Я считал, что судьба моей сестры зависит от вас.

— Прайор, приятель! — воскликнул Рашке. — Какая радость!

— Трудно было решиться, — повторял англичанин. — Очень трудно...

— Входите, — сказал Рашке. — Я хочу, чтобы вы нас рассудили. — Он втолкнул художника в комнату и потащил к дивану, на котором лежали обрывки картины.

Прайор медленно передвигал ноги. Руки его дрожали.

— Это ваши проделки? — спросил граф, протянув ему кусок холста.

— Я рад, что вам это понравилось, — пробормотал Прайор.

С красным от ярости лицом Рашке толкнул его к стене.

— Нравится? — заорал он. — Я тебе покажу, как мне это нравится! — Рашке вцепился в Прайора и тряс его за плечи. — Зачем вы нарисовали этого поддельного Веласкеса? Отвечайте!

— Она заставила меня. В Лондоне, перед тем как уехала. Джиллиан заставила меня сделать копию. Получилось не очень удачно, потому что я торопился и работал всю ночь. Она сказала, что это может ей пригодиться. Я боялся сказать вам.

— Бедный Люсьен! — насмешливо воскликнула Эйприл. — Скажите, где вы взяли деньги на покупку машины?

— Это не моя машина. Моего друга здесь. Он уехал на неделю в Мексику и...

— Послушайте, — перебил его Фесдей, — Джиллиан первой забила нам мяч. Мы можем сделать ответный ход.

Рашке хотел что-то сказать, но Эйприл толкнула его.

— Подожди, Эмиль, пусть говорит Макс.

— Я не могу понять, — продолжал Фесдей, — почему Мерлоз так страстно хотел, чтобы я приехал к ним в дом утром. Но, может быть, он звал меня утром, а сам получит что-либо ночью? Другими словами, он мог успеть договориться с Джиллиан о новом месте встречи. Если возможно, то с деньгами.

Люсьен молча переступал с ноги на ногу. У, него был несчастный вид.

— Так что вы предлагаете, мистер Фесдей? — спросил Рашке.

— Вместо того, чтобы околачиваться у меня в комнате, нам надо поехать к дому Финча. Таким образом мы сможем ограничить действия Мерлоза. Он, конечно, не обрадуется нам, но будет рад видеть шкатулку с деньгами у себя под носом.

— Я предлагаю просидеть всю ночь в этом морге, пока что-нибудь не случится, — сказала Эйприл.

Фесдей холодно улыбнулся.

— Я обещаю вам, что если что-нибудь и случится, то это будет в восемь часов утра. Потому что в восемь утра ваш старый дядя Макс бросит это дело. Я верну Оливеру Артуру Финчу его сотню грандов и сообщу Клаппу все, что я знаю. Это произойдет ровно в восемь часов утра. — Он усмехнулся. — Вас не радует моя неожиданная честность? Кажется, вы недовольны?

— Откровенно говоря — нет, — первым заговорил Рашке. — Если ваше второе рискованное действие окажется подобным первому, вы намеренно отправите мировой шедевр в небытие. «Дурак» будет навсегда потерян, потому что никто в мире не сможет разыскать его.