— Вы ударились головой о стойку, — пояснил доктор.

— Не смешите меня, — пробурчал Джерико.

— Вы, должно быть, споткнулись, спускаясь по лестнице, — добавил второй мужчина. — Я — судья Уилер, мистер Джерико. Я очень сожалею о случившемся. Вы поднялись на второй этаж в поисках Дона?

Вот тут Джерико сел.

— Вы считаете, что я упал и разбил голову о стойку?

— Она в крови, — ответил доктор Максвелл. — Как же иначе это могло произойти? Вы не помните, как падали?

— Не помню, потому что я не падал, — голос Джерико задрожал от ярости. — Меня ударили по голове.

— Да что вы, мистер Джерико! — воскликнул судья Уилер. — Такого быть не могло.

— В любом случае я считаю, что вас нужно отвезти в больницу, — заявил доктор Максвелл. — Судя по всему, у вас сотрясение мозга, и вам необходим полный покой.

Джерико глянул на судью. Гладкое, почти без морщин лицо. Выражение озабоченности, похоже, деланной. Ухватился за балясину перил, поднялся.

— Посмотрите, вот кровь в том месте, где вы ударились головой, — показал доктор. — На затылке у вас рваная рана. Скорее всего, придется наложить швы. Я думаю, вам лучше поехать в больницу.

Джерико покачал головой, и ему показалось, что она сейчас оторвется.

— Давайте проясним ситуацию. Я вошел в дом, хотя не имел на это права. На мой звонок никто не ответил, но у двери стояла машина, и я подумал, что ваш сын, судья, просто не может подойти. Остановившись у лестницы, я вновь позвал его. Вот тут все и случилось.

— Вы упали? — вежливо спросил судья.

— Я не падал! Я стоял на полу. Не успел подняться даже на одну ступеньку. Кто-то подскочил ко мне, неслышно ступая по мягкому ковру, и ударил.

Мужчины переглянулись, словно говоря друг другу, что их собеседник явно не в себе.

Джерико коснулся затылка. На руке остались пятна крови.

— Как вы оказались здесь, доктор? — спросил он.

— Судья послал за мной. Я сразу приехал. Он думал, что вы умерли.

Джерико посмотрел на часы. Он пролежал без сознания почти час. Взглянул на судью.

— Я приехал домой без десяти три, — пояснил тот. — Увидел, что вы лежите у лестницы с окровавленной головой. Немедленно позвонил доктору. Вас никто не мог ударить, мистер Джерико. В доме никого не было. У слуг сегодня выходной.

— А ваш сын?

— Дон в отъезде.

— С каких это пор? Я разговаривал с ним утром.

— Он уехал перед самым ленчем.

— Уехал?

— Короткая поездка, на несколько дней... на машине.

— Он может вести машину?

— Теперь, к сожалению, нет. Мы наняли ему шофера. Его зовут Майк Торнтон.

— Когда он уехал?

— Я же сказал вам, перед ленчем.

То есть сразу после разговора со мной, отметил Джерико, если судья не лгал. Но он уже начал сомневаться, что в Кромвеле можно хоть от кого-то услышать правду.

— Как мне его найти? — спросил Джерико.

— Боюсь, я ничем не смогу вам помочь, — улыбнулся судья. — Бедный мальчик, в последние дни он просто не находил себе места. И так внезапно уехал. Он и Майк собирались остановиться в каком-нибудь мотеле. Пока он не позвонит, я не смогу сказать вам, где именно.

— Ему известно, что Хилларда убили?

Если судья замялся, то лишь на мгновение.

— Разумеется, известно.

— Странно, что он все равно решил ехать. Джерри был его близким другом.

— А чем он мог помочь? — спросил уже судья. — Джерри мертв. Тут уж ничего не попишешь. А насилия на долю Дона и так выпало немало, — судья печально покачал головой. — Слава богу, на этот раз поиск преступника не затянется. Миссис Поттер, помоги ей бог, найдут с минуты на минуту.

Джерико прислонился к стойке, борясь с головокружением.

— За последние несколько часов я услышал вранья больше, чем за всю жизнь.

— Я вижу, вы еще не пришли в себя, мистер Джерико, — холодно ответил судья.

— Еще как пришел, ваша честь! Я объявляю войну вашему городу! Хватит преследовать невинных. Марсия Поттер больше не будет козлом отпущения. Я не позволю обвинять ее в преступлениях, которые она не совершала. Ваш сын назвал Кромвель “великолепной клоакой”. Грубовато, конечно, но точно по существу.

— У вас помутилось в голове, мистер Джерико. Такими угрозами вы можете навлечь на себя серьезные неприятности.

— Уже навлек. Мне разбили голову. Зачем это сделали, судья? Чтобы я не успел переговорить с вашим сыном, пока вы не увезете его подальше от Кромвеля, где я не смогу задавать ему вопросы? Он же решил, что скажет правду, когда узнал об убийстве Хилларда, не так ли?