Выйдя из машины на сухой ночной воздух, пятеро сотрудников Бюро потянулись, зевая, и направились гуськом к каменному зданию. Шериф округа Кендалл оказался широкоплечим седовласым мужчиной лет шестидесяти. Он производил впечатление человека надежного. Шериф начал было подниматься из-за стола, но Уэбстер махнул рукой, останавливая его. Макграт положил на стол четыре глянцевых снимка.

– Вам знакомы эти люди?

Придвинув фотографии ближе, шериф поочередно взглянул на них. Переложил в другом порядке. Отодвинул на край стола, словно имея дело с колодой огромных игральных карт. Протянул руку и выдвинул ящик. Вытащил оттуда три папки. Разложил папки под тремя фотографиями. Ткнул коротким толстым пальцем в первое лицо.

– Питер Уэйн Белл. Вообще-то он из Мохаве, но частенько ошивался здесь. Не слишком приятный тип, как, наверное, вы уже и сами знаете.

Шериф указал на монитор компьютера. На экране светилась зеленая страница национальной криминалистической системы. Это было сообщение полиции Северной Дакоты о личности трупа, обнаруженного в канаве, и обстоятельствах его смерти.

Передвинув руку, шериф ткнул пальцем в следующую фотографию. Это был тот из нападавших, кто заталкивал Холли Джонсон на заднее сиденье «лексуса».

– Стивен Стюарт, – сказал он. – Малыш Стиви, или просто Стиви. Сын фермера, простоватый детина. Дерганый, нервный.

– Что у вас есть на него? – спросил Уэбстер.

– Ничего серьезного. Этот парень просто слишком туп, и отсюда все его проблемы. Шайка подростков набедокурит, и угадайте, кто не успеет скрыться, когда я подъеду? Малыш Стиви, вот кто. Раз двадцать я сажал его под замок в участке, но он пока ни разу не вляпался в серьезное дерьмо, если можно так выразиться.

Макграт указал на фотографию того из нападавших, кто сел на переднее сиденье «лексуса».

– А это что за тип?

Шериф ткнул пальцем в лицо на снимке.

– Тони Лодер. Вот это уже действительно плохой парень. Поумнее Стиви, но глупее нас с вами. Сейчас я покажу вам его дело. Может быть, вас, деятелей из Бюро, он и не заставит страдать бессонницей, но крепче спать вы тоже не станете.

– Ну а этот большой парень? – спросил Уэбстер.

Убрав палец, шериф покачал головой.

– Вижу его впервые в жизни. Это абсолютно точно. Такого я бы обязательно запомнил.

– У нас есть основания предполагать, что он иностранец, – продолжал Уэбстер. – Скорее всего, европеец. Возможно, говорит с акцентом. Все равно ничего не можете вспомнить?

– Никогда его раньше не видел. Я бы запомнил.

– Ну хорошо, – подвел итог Макграт. – Белл, Малыш Стиви Стюарт, Тони Лодер и таинственный незнакомец. Как сюда вписываются отец и сын Боркены?

Шериф пожал плечами.

– Старый Датч Боркен никуда не вписывался. В этом была его главная проблема. Он воевал во Вьетнаме, рядовым в пехоте, затем перебрался сюда. Привез с собой хорошенькую жену и пухлого десятилетнего сына, начал выращивать цитрусовые. Первое время у него получалось неплохо. Человек он нелюдимый, я его почти не видел. Однако кажется, жили Боркены достаточно счастливо. Затем его жена умерла, мальчишка начал вести себя странно, прибыль упала, фермеры потянулись в банки за займами, кредитные ставки возросли, земля истощилась, деньги кончились, вода в ирригационных системах подорожала, и все начали один за другим падать лапками вверх. Старик Боркен не смог этого перенести и сунул себе в рот дуло ружья.

Уэбстер спросил:

– А пухлый десятилетний мальчик и был Бо Боркеном?

Шериф кивнул.

– Совершенно верно. Очень своеобразный парень. Очень умный. Но одержимый навязчивыми идеями.

– Какими? – спросил Макграт.

– К нам стали приезжать мексиканцы. Дешевая рабочая сила. Молодой Бо насмерть стоял против них. Кричал о том, что надо сохранить Кендалл городом для белых. Вступил в общество Джона Берча.

– Значит, он расист? – спросил Макграт.

– Был расистом, – поправил его шериф. – Затем у него начался бзик по поводу международных заговоров. Он стал утверждать, что евреи захватили контроль над нашим правительством, а также над Организацией Объединенных Наций и всеми международными организациями. Правительство состоит сплошь из одних коммунистов, которые вынашивают какие-то секретные планы, весь мир против нас и так далее. Все строят заговоры против всех, и в первую очередь против Бо Боркена. Банки контролируют правительство – или наоборот, правительство контролирует банки? В общем, банками заправляют коммунисты, которые думают лишь о том, как бы погубить Америку. Боркен рассудил, что банк дал его отцу кредит только для того, чтобы затем разорить его, а ферму отдать мексиканцам, черномазым или еще кому. Он вопил об этом на всех углах.

– И что было дальше? – спросил Уэбстер.

– Ну, в конце концов банк действительно разорил Боркена. Боркен ведь не выплачивал кредит. Однако его землю не отдали мексиканцам. Ее выкупила та самая большая корпорация, которой здесь принадлежит все и которая, в свою очередь, принадлежит пенсионным фондам, то есть нам с вами, а вовсе не коммунистам, мексиканцам и кому бы то ни было еще.

– Однако мальчишка винил в смерти отца какие-то заговоры? – спросил Броган.

– Совершенно верно, – подтвердил шериф. – Хотя на самом деле это сам Бо загнал в гроб своего отца. Я так думаю, старый Датч смог бы пережить почти все, кроме того, что его единственный сын стал настоящим психом. Жестоким, эгоистичным, злым. Если хотите знать мое мнение, именно поэтому старик пустил себе заряд дроби в рот.

– И куда отправился Бо? – спросил Уэбстер.

– В Монтану. По крайней мере, я так слышал. Связался с какой-то правой группировкой, знаете, из тех, что любят оружие. Выбился в вожаки. По его словам, белый человек должен выпрямиться во весь рост и пойти в бой.

– Кто-нибудь из этих ребят отправился вместе с ним?

– Вот эти трое точно. А большого парня, как я уже говорил, я вижу впервые в жизни. Но Малыш Стиви, Лодер и Питер Белл смотрели Бо в рот, словно маленькие роботы. Они уехали все вместе. У них было немного наличности, они забрали дома у Боркена все ценное и направились на север. Намеревались купить там дешевую землю и защищаться, от кого – не скажу, потому что, насколько мне известно, в тех краях никого нет, а если и есть кто, то только белые.