— Нет, расскажи! — голос ее звенел. — Для меня важно все, чем ты занимаешься. Для меня важен ты!

— Да нет в этом ничего интересного! — упрямо повторил Фрэнк и легонько куснул ее за ухо.

— Ну пожалуйста, Фрэнк, иначе мне будет казаться, что я нужна тебе только в постели, а в остальной жизни не нужна, раз ничего не говоришь про свою работу…

— Моя работа считается секретной, — неуверенно произнес он.

— Ну расскажи мне про твоего друга, математика… — настаивала Ирена, а сама словно ненароком положила руку ему на гениталии и стала нежно перебирать пальцами.

— Линкс? — с трудом выдавил Бэкон, потому что у него перехватило дыхание. — Он эксцентричен, не буду отрицать, но не больше, чем многие другие ученые, встречавшиеся мне в жизни. Взять хотя бы такие разновидности, как фон Нейман, мой бывший покровитель, или Курт Гедель… Принстон похож на кунсткамеру всевозможных маньяков, одержимых и неврастеников… Вот так, хорошо… продолжай…

Но Ирена, наоборот, остановилась.

— Он тебе симпатизирует?

— Похоже на то, — выдохнул Фрэнк в нетерпеливом ожидании продолжения ласки. — Несмотря на эксцентричность, он достаточно интеллигентен…

— И в чем же его эксцентричность?

— Какая ты любопытная! — с улыбкой сказал Фрэнк, вновь замирая от наслаждения. — Не знаю, как объяснить… Просто мне кажется, что… Не знаю, сам не могу понять… Он будто хочет открыть какую-то тайну и не решается…

— И тем не менее ты ему доверяешь? — продолжала расспрашивать Ирена.

— На этот счет можешь не беспокоиться, — недолго думая снисходительно заверил ее Бэкон. — Вряд ли его секреты имеют отношение к делу. Скорее всего, речь идет о чем-то личном, давно пережитом.

— Наверно, хочет поделиться с тобой воспоминаниями о своей несчастной любви, — хихикнула она.

— Вообще-то он практически ничего о себе не рассказывает. Стоит заговорить о его личной жизни, он тут же замыкается. Мы можем беседовать часами, и каждый раз оказывается, что болтаю в основном я.

— Расскажи, чем вы занимаетесь, — Ирена взяла в руку его пенис и принялась играть с ним. — Что ищете?

— Мы гоняемся за неким ученым, который, судя по всему, был весьма близок к Гитлеру, но все время находился в тени, выступая перед всеми в другом, респектабельном обличье, — выпалил Фрэнк на одном дыхании. — Да, да, Ирена!.. Тебе говорили, что у тебя чудесные руки? — воскликнул он, приникая к ее губам.

— А тот ученый — он физик, как и ты?

— Полагаем, что да. Нам известна только его кличка: Клингзор. Слышала когда-нибудь?

— Нет.

— А между тем это персонаж германского… эпоса… Ирена, любовь моя!.. А еще — одно из действующих лиц оперы Вагнера… «Парсифаль»!.

Ирена опять дала ему передышку. Как дозируют лекарство, чтобы не навредить здоровью, так она отпускала порциями сладостные прикосновения — не все сразу!

— Ну пожалуйста, еще… — жалобно взмолился Бэкон.

— Рассказывай дальше!

— Повинуюсь, — вздохнул он. — Если мы не ошибаемся, от Клингзора зависело финансирование всех без исключения научно-исследовательских программ Третьего рейха, включая атомную, эксперименты на узниках концлагерей и так далее… О да, любимая!.. Вот фактически и все, что нам известно. Я предупреждал, что тебе это неинтересно. Линкс для меня вроде проводника по незнакомой местности… Ах-х-х-х!..

— Он — проводник? (Конечно я, кто же еще?)

— Ну да, он — задохнулся Бэкон. — Досконально знает историю развития немецкой науки, работал вместе с Гейзенбергом, знаешь о таком? Если бы не его помощь, я бы до сих пор бесцельно тыкался носом, как слепой щенок. (Наконец-то лейтенант произнес что-то разумное.) Конечно, лентяй и зануда, но без него у меня ничего бы не получилось. Продвигаемся медленно, но… неуклонно! Ах-х!.. Когда смотришь его глазами на развитие физики с начала столетия, будто читаешь детективный роман… Все великие ученые вдруг становятся похожи на матерых преступников… Любой из них может быть Клингзором!

— И кто ваш главный подозреваемый?

— Самому не верится, но наши поиски все упорнее ведут нас именно к нему… Гейзенберг!

Фрэнк находился на пороге момента истины, называемого еще озарением, или, по-другому, священным трансом; а некоторые дают подобному состоянию вульгарное имя «оргазм». Как раз в это мгновение Ирена совершенно некстати остановилась.

— Господи, что теперь?

— Думаю.

— Думаешь?!

— Да, — подтвердила она. — Меня взволновал твой рассказ, Фрэнк. Мне хочется помогать тебе…

— Помогать в чем?

— В раскрытии тайны!

— Каким образом?

— Вот увидишь, я смогу, — заговорила Ирена вкрадчивым голосом. — У меня есть женская интуиция… Разреши мне помогать тебе, Фрэнк… Просто рассказывай мне обо всем, что сам разузнаешь, а я буду давать советы, идеи…

— Не пойму, какое тебе дело до этого…

— Ну как же! Мне так интересно!

— А меня интересуешь только ты! — выкрикнул Бэкон, больше не в силах сдерживаться.

— Очень хорошо, — промурлыкала она и лицом вниз медленно сползла по телу Фрэнка к его напряженному члену, чтобы уже не рукой, а своим нежным, влажным ртом довести дело до кульминации.