Шрифт:
Но к вечеру перегорал тяжёлый пыльный воздух, сладко тянуло дымом из маленьких двориков, в верхушках деревьев мирно шелестел пока ещё далёкий ветер, но уже заливалось рябью ожидающее его море. Запах кипарисов на побережье, крутой выступ скалы над синей водой…говорил ли кто когда-нибудь с камнями? О, Господи, Господи… если что-то не так, скажи, если угодны Тебе были эти дни, пусть так, но почему же сегодня Ты повелел всему быть иначе?…
Мать ждала её на пороге.
«Ну, вот и всё», -с ужасом и одновременно почему-то с облегчением подумала Мария.
– Не зайдёшь ты больше сюда, Мария, -глухо сказала мать.
– Мама…
– Я не пущу. И не дам тебе навлекать позор на этот дом.
– Но мне ведь…
– Иди туда, откуда ты пришла. Или гонят оттуда? Поделом.
– А ты и рада, мама…
– Ступай. Сюда тебе дороги нет. Господь наказывает грешников, так неси же кару ты одна.
– Господь ли?-Вскричала Мария.-Господь не карает, а прощает, мама!
– Не смей!-Яростно взвизгнула мать.-Никто не станет терпеть твоей дерзости и блудодейства! Вдвойне и втройне покарает тебя Господь за упрямство твоё!
– Вот как… А за что же карала меня ты? За отца, который бросил тебя? За то ли, что я родилась во грехе? Господь простит меня, мама, и я знаю это! Он простит меня, потому что я уже наказана! Меня наказала ты, наказали все вы!
– Будь ты проклята, Мария, -вдогонку ей кричала мать.-Непокаянная блудница!
Что же зовётся истиной, о, Господи? Что скажешь, что ответишь на это Ты? Рассуди же во всевеликой мудрости Твоей, и назначь всему своё место, и прикажи идти своим чередом, и повели быть…
– О!-Сказал Пётр.-Знать бы, за что Иуде позволено многое…
Он умылся водой, принесённой с утра Алхеем, и брызнул ею в лицо маленькому вредному Иуде. Иуда запищал и спрятался за спиной Иисуса. Потянувшись, вышел в маленький дворик Андрей, и, щурясь на солнце, расправил могучие плечи.
– Пристал, чучело бородатое, -ныл Иуда.-И всё ему не так, что я не сделай, что ни скажи…
– Надоели, -строго сказал Иисус, и воцарилась тишина.
– Что будешь читать сегодня, учитель?-Спросил Андрей.
– Даниила, -коротко ответил Иисус.
– Вечером нас ждёт Сулима, -напомнил Пётр.
– Ага, -сказал Иисус.-И ещё кое-что…
– Что?-Взволнованно спросили хором Пётр, Андрей и Иуда.
– Ужин у Сулимы, вот что!-Выдал им Иисус, и брызнул на них водой из широкого кувшина.
– Ну как есть дитё неразумное, -вздохнул Пётр.-Радуется всегда, и хорошо ему…
Умывшись, уселись за еду, и непривычно радовался чему-то Алхей. Вдруг понесло от нехитрого очага каким-то дымным неведомым счастьем, и наполнился им тесный сжатый воздух лачуги. Всему виной были эти четверо, свалившиеся на голову ненастной ночью и превратившие её в этот тёплый чудесный день. Самый молодой из них, хрупкий голубоглазый юноша с маленькой горбинкой на носу, говоривший с ним вчера, при свете дня показался старше и мудрей. Трое спутников относились к нему с такой бережной ласковостью, словно юноша был сделан из дорогого заморского горного хрусталя.
– Приходи в синагогу на проповедь, -пригласил Алхея Андрей.-Сегодня Иисус читает Даниила.
– О!-Сказал Алхей, не в силах выразить большее в своё первое счастливое дымное утро.
Мария сидела на берегу до самого заката, пока стаи птиц не выпорхнули из-за багрового солнечного шара и не опустились с шумом на тихую морскую гладь. Только тогда она пришла в себя и медленно поднялась на ноги.
В голове звенели пустым звоном колокола, отдаваясь в сердце ноющим эхом. Со скалы были видны рыбаки, собирающие сети, долетали их далёкие голоса. Как на ладони, лежало окружённое высокими горами галилейское море, и ещё никогда она не была такой чужой на этой земле.
Звякнув, упали на камни круглые железные монеты. Поспешно собрав их и снова спрятав, Мария в последний раз оглянулась на маленький городок, лежащий у подножья, потом подняла глаза к небу, и, прошептав короткую молитву, перекрестилась.
По тропинке она спустилась вниз по крутому северному склону, и затихли голоса рыбаков, и скрылась за скалой Меджель, и исчезла навеки.
Встреча и разговор на дороге
– А хороший человек этот сотник Сулима, -говорил Пётр, раскинувшись под кустом.-Добрый человек.
– А Изариль влюблена в Иисуса, -наябедничал Иуда про дочь Сулимы.
– Ну, ты, цыц!-Шикнул Пётр, и поспешно добавил:-Брат…
Иисус сидел рядом и, улыбаясь, слушал их разговор. Одно на всю Галилею солнце в этот вечер почему-то замешкалось в небе, и никак не кончался закат. От пылающего заревом тела один за другим отделялись цветные яркие круги и плыли перед глазами красивым хороводом, пока не смывались слезинками…
…– Ты плачешь, учитель?
– Я просто смотрю на солнце…