Вызвав лифт, я так саданул по кнопке кулаком, что стекло треснуло. Мои извинения. Только меня всегда бесит, когда люди добровольно вешают на шею камень, который потом потянет их ко дну.

— Идиоты, — пробормотал я, входя в кабину лифта. — Я не сплю ночей, выслеживая Артура, девочка по имени Кристи дежурит целыми днями во дворе... А судьба Коли Фокина решается его родителями быстро и просто. Пять минут поболтали по телефону с парнем из хорошей семьи Артуром. Тот наобещал с три короба, и вот результат...

Я выскочил из лифта и сбежал по лестнице вниз. Когда я миновал закуток с мусоропроводом, оттуда, словно бы реализуя мой собственный замысел, метнулась тень. Выстрела не было, была стальная хватка на моем горле. Меня гнули назад, молча и деловито ломая мне горло. Я резко подался назад, толкнув нападавшего на стену. Хватка не ослабла, и я принялся молотить локтем на уровне живота, другой рукой пытаясь разжать пальцы, сомкнувшиеся у меня на горле. Я так увлекся борьбой, что не заметил двух людей, возникших прямо передо мной.

Точнее, я заметил их, но слишком поздно. Я взмахнул ногой, задел кого-то из двоих, но это уже ничего не меняло. Словно бетонная свая въехала мне в грудь, и я перестал дышать. Потом кузнечный молот врезался мне между ног, и я стал стекать на пол. Но человек, заботливо державший меня за шею, не дал мне пасть так низко.

Он взял меня сзади за голову и с силой толкнул вперед. Я встретился с вонючей и удивительно твердой стеной, в каждом глазу у меня взорвалось по фейерверку, и наступила ночь.

Открыв глаза, я увидел в небе над собой маленькие тусклые звездочки. Потом звездочки исчезли, и на их месте возникла толстая противная морда с редковолосой полосой-щеткой над верхней губой. Мне хотелось, чтобы вернулись звезды, и я попытался оттолкнуть усатого. Но рука почему-то не поднялась. Потом выяснилось, что в этот момент на ней кто-то стоял. Кто-то достаточно тяжелый.

Я приподнял голову — какое счастье, что на нее никто не взгромоздился ботинками. Вскоре я сообразил, что нахожусь уже не возле вонючего мусоропровода, а на свежем воздухе. Это было хорошо.

Плохо было то, что, судя по ощущениям, тело мое подверглось переезду парочкой гусеничных тракторов. Или одним катком. Я лежал на асфальте и совершенно не чувствовал в себе сил, чтобы подняться. Даже когда эти гады сошли с моих рук.

— Нет смысла пинать человека, если он этого не чувствует, — произнес кто-то тоном опытного палача. — Пусть очухается.

Толстая противная морда опять склонилась надо мной, зачмокала губами, и, прежде чем я успел сообразить, что это означает, усатый плюнул мне в лицо. Слюна его была обильной и вонючей. Своей цели он добился — я не только пришел в себя. Я захотел свернуть усатому шею.

— Он зенками моргает, — сообщил усатый и хлопнул меня по щеке ладонью размером с совковую лопату. Я подумал, что свернуть шею такому типу будет непросто.

— Ладно, — сказал «палач», — давай посмотрим.

На фоне звезд появилось узкое бледное лицо. Лоб этого человека украшал шрам сантиметров в десять длиной. Глаза были внимательными и холодными.

— Действительно, — согласился он. — Очнулся. Артур, — повернулся он назад. — Подойди. Можешь сказать, что ты хотел...

Ну и тут появился Артур. Он улыбался. Я бы тоже улыбался на его месте. Он-то был в темно-красном пиджаке с золотыми пуговицами, в белой сорочке с расстегнутым воротом. А я валялся в грязи, с разбитой физиономией, в разорванной рубашке, чувствуя лопатками асфальт. Я был не в настроении. Артур, напротив, оказался красноречив.

— Что, друг, — поинтересовался он. — Хреново тебе?

Я не стал отпираться. Утверждать, что я сам здесь прилег и любуюсь звездным небом, было глупо.

— Мне тоже было хреново вчера, — поделился Артур. — Когда ты меня подловил. А теперь я тебя подловил. Как ты думаешь, мы квиты?

Я кивнул. Нарываться в моем теперешнем положении было чревато дальнейшими телесными повреждениями. Но Артур был настроен вовсе не миролюбиво.

— Ни хрена, — ответил он и улыбнулся. Хорошая у него была улыбка, добрая. Сразу видно, что парень из хорошей семьи. — Я такой злопамятный, — признался Артур, — что просто кошмар...

И чтобы доказать это, он с размаху пнул меня в ребра. После всего, что со мной уже сотворили сегодня, этот удар не произвел особого впечатления. Было больно, ну так что ж? Случается и такое.

Артур тем временем изучал свой ботинок, беспокоясь, не испачкал ли его в моей крови. Бледный осторожно кашлянул:

— Артур, время...

— Я помню, — спокойно отозвался Артур. — Я еще не сказал. Слушай, друг... Я все это веду к тому, что я — это не тот человек, которого можно безнаказанно пинать в туалете. Даже если ты из ментовки...