Шрифт:
— Н-нет, — замотала она головой. Чуть быстрее, чем следовало.
— И у вас нет никаких известий о Коле?
— Нет.
Я не хотел быть жестоким, поэтому в дверях я сказал:
— Вы знаете номер моего телефона. Если что-то случится...
— Конечно. — Она захлопнула за мной дверь. Та была слишком тонкой, чтобы заглушить два напряженных голоса, зазвучавших в прихожей сразу же после моего ухода. Говорили муж и жена. Говорили друг с другом резко, словно спорили по какому-то важному вопросу.
Голоса постепенно удалялись от двери в глубь квартиры, и по изменившемуся соотношению произносимых каждым из двоих слов я догадался, что Нина Валентиновна и на этот раз одержала победу.
Я спустился в кабине лифта на первый этаж. Спускаясь по лестнице от площадки перед лифтом к подъездной двери, я подумал, что справа, в закутке у мусоропровода — хорошее место для засады. Какой-нибудь наемный убийца легко остался бы незамеченным, пропустил бы свою жертву мимо, потом выскочил сзади и...
Просто профессиональное замечание. Кстати, пахло у мусоропровода тоже убийственно...
Глава 10
У меня неплохая реакция, и, уловив боковым зрением движение за моей спиной, я резко повернулся. Она испугалась еще больше меня, вздрогнула и торопливо шагнула назад.
— Извините, — сказала она. — Я просто хотела спросить...
— И все? — Я облегченно вздохнул. — Ну, спрашивай...
Я прислонился к борту своей машины. Она стояла шагах в трех, невысокого роста, худенькая брюнетка. Черные джинсы, черная майка якобы от «Долче и Габбана», маленький рюкзачок за спиной. Ладони засунуты в карманы. На вид ей было лет шестнадцать.
— Скажите, пожалуйста, — произнесла она. — Вы случайно не в двадцать шестую квартиру ходили? Не к Фокиным?
Она сказала «пожалуйста». Волшебное слово. В последнее время редко мне встречались шестнадцатилетние девушки, которые между двух слов третьим вставляли «пожалуйста». Обычно вставляли «бля».
— А если к Фокиным? — Я изобразил дежурную улыбку. Всегда подсовываю ее незнакомым людям, хотя это и лицемерно. Но я исхожу из принципа, что с незнакомыми людьми стоит быть вежливым. Пока они не сунули вам ствол в физиономию. Или не сотворили еще какую-нибудь гадость.
— Тогда я хочу с вами поговорить.
В отличие от меня она не улыбалась. Ни дежурно, никак иначе. Она выглядела обеспокоенной. Она была моложе меня почти в два раза, и, наверное, в ней было в два раза больше искренности, чем во мне. Забавное математическое наблюдение.
— Здесь? Или проедем в какое-нибудь более уютное место?
— Лучше здесь.
— Что ж, я слушаю.
— Я подруга Коли Фокина, — сказала она.
— Я догадался.
— А вы из милиции?
— Нет. А почему к Фокиным должны наведываться милиционеры?
— Ну... — Она замялась.
— Потому что Коля кололся?
Она молча кивнула, и я решил ее подбодрить, если слово «бодрость» было тут уместно.
— Я много знаю о Коле и его родителях. Достаточно много, чтобы ты спрашивала напрямую.
— Хорошо. — Она поправила лямки рюкзачка. — Тогда я спрошу. Где Коля сейчас?
— Не знаю.
— Как это? Вы же сказали, что многое знаете...
— Многое, но не все. Я знаю, что Коля сидел на наркотиках. И что родители решили избавить его от этой вредной привычки. Направили его в специальную клинику.
— Так он в клинике? А почему же вы сначала сказали, что не знаете. — Ее серые глаза испытующе смотрели на меня. Это ее «пожалуйста» довело меня до того, что я стал болтать лишнее.
— А почему ты не можешь сама спросить у Колиных родителей? — Я ответил вопросом на вопрос, и проверенный временем и израильской разведкой «Моссад» прием сработал. Она нахмурилась и замолчала.
— У вас не сложились отношения с Ниной Валентиновной?
Она кивнула.
— Как я тебя понимаю! — с чувством произнес я.
— Она думает, что это я его испортила. В смысле — посадила на иглу.
— Но это не ты.
— Нет, не я. — Она показала мне свои руки: нежная гладкая кожа без следов от уколов. — У него был одноклассник, который сейчас этим промышляет...
— Артур.
— Вы действительно много знаете. Так значит, Коля в этой больнице?
— Может быть.
— Как это? Или он в больнице, или его там нет.
— Видишь ли, Нина Валентиновна наняла меня, чтобы Коля завязал с Артуром и остальной компанией. И она вряд ли придет в восторг, если узнает, что я рассказал тебе о Коле. Считай, что я ничего не сказал.