Когда я поделился своими соображениями с Максом, он надулся и сказал, что я дурак с незаконченным высшим образованием и что для людей важно, чтобы название было коротким и эффектным. Я спросил, какой эффект производит обычно слово «Статус», но тут Макс окончательно разволновался и послал меня за сигаретами.

За железной дверью начинался коридор, разветвлявшийся в трех направлениях. Совсем как в сказке: направо пойдешь — квартиру потеряешь, налево — разоришься на судебных издержках... Я пошел прямо, массируя на ходу онемелую шею.

В нашем офисе было пусто. На диванчике дремал Генрих, юрист, с переменным успехом вытаскивавший Макса из передряг, в которые «Статус» регулярно попадал с самого момента своего основания. Генрих представлял собой почти идеальный тип адвоката: пожилой, благообразный, всегда в аккуратном костюмчике. При этом худощавый, без видимых признаков материального благополучия — без перстней, со старым портфелем из искусственной кожи. Генрих в отличие от многих своих коллег не раздражал ни судей, ни людей из прокуратуры. Он умело создавал впечатление, что едва перебивается копеечными гонорарами, а его вечно грустные глаза будто говорили: «Нет правды на земле». Однако в свободное от судебных заседаний время ничто не мешало Генриху сидеть в ресторанах и целовать ручки юным дамам. Возможно, дело заходило и дальше целования рук, но свидетелем этому мне бывать не приходилось.

Я тронул Генриха за плечо, и тот немедленно открыл глаза.

— Добрый день, Константин, — сказал он.

— Это очень спорное утверждение, — заметил я, держась за шею. Генрих поморгал, присмотрелся ко мне повнимательнее и согласился:

— Действительно. Вы выглядите так, словно вам сначала оторвали голову, а потом снова пришили. Но пришили криво.

— Знаю. Макс у себя?

— Максим Степанович сейчас работает с клиентом, — сообщил Генрих.

— Мне надо с ним поговорить.

— Константин, я надеюсь, что моя помощь вам еще не нужна? Или уже не нужна? Я знаю, что вы приходите говорить с Максимом Степановичем только тогда, когда...

— Я сначала с ним поговорю, — перебил я Генриха. — А уж он решит, еще или уже...

Генрих проскрипел мне в спину что-то пессимистическое, но я уже толкнул дверь кабинета. Макс сидел напротив двери, а клиент к ней спиной, поэтому клиент не понял, с чего вдруг так меняется в лице хозяин кабинета. Но Макс быстро взял себя в руки.

— Привет, — сказал он мне. — Знакомься, это Василий. Я его консультирую по вопросам безопасности жилья...

Василий повернул ко мне угрюмое лицо, украшенное на подбородке темной растительностью. Мы пожали друг другу руки.

— А это Константин, — продолжал исполнять представительские обязанности Макс. — Один из наших лучших и опытнейших сотрудников.

«Почему-то в разговорах один на один ты оцениваешь меня иначе», — подумал я, садясь в кресло справа от Макса.

— Вот, — кашлянул Макс, посмотрев сначала на меня, потом на Василия. — Значит, продолжим...

— А железную дверь надо ставить? — спросил Василий. Я увидел, что на коленях он держит ежедневник и записывает туда все сказанное Максом.

— Железную дверь? — переспросил Макс. — Можно. А еще лучше поставить ее вашему соседу.

— Не понял, — оторвался от своих стенографических записей Василий.

— Помимо того, что железная дверь защищает вашу квартиру, она еще и является вывеской для потенциальных грабителей. Извещает о том, что за такой дверью есть что-то ценное...

— Ага, и значит, пусть лучше такая дверь стоит у соседа и отвлекает внимание? — сообразил Василий, непрерывно строча в свой ежедневник.

— Да это я так, пошутил, — отмахнулся Макс. — Главное, чтобы как можно меньше людей знали о вашем благосостоянии. А то ведь те же соседи из зависти и наведут...

Он учил Василия подобным премудростям еще минут пятнадцать, потом проводил клиента до дверей и повернулся ко мне. Судя по выражению его лица, Макс хотел произнести что-то злобное в мой адрес, но я опередил его:

— С чего вдруг ты читал ему лекцию? Надо было просто предложить ему стандартный набор техники...

— За три тысячи долларов?

— Почему бы и нет.

— Потому что он муж двоюродной сестры моей жены, — вздохнул Макс, усаживаясь за стол. — Меня просили обойтись с ним по-человечески.

— Так ты продал ему что-нибудь?

— Пока нет.

— Ты разоришься, если будешь бесплатно обслуживать всех своих дальних родственников.

— Я знаю, — сказал Макс и закурил. — И я знаю, что какая-то дрянь случилась в Городе...

— Откуда сведения?

— Ты просто так не приходишь. Ты приходишь, когда сам уже ничего не можешь сделать. Это я называю «дело — дрянь».

— Не то чтобы совсем безнадежно...

— Погоди, не рассказывай, — попросил Макс. — Дай мне докурить. Хочу успокоиться, прежде чем ты начнешь.