«Интересно, какой бы она была, если бы скинула лишние килограммов сорок? – подумала Алена, провожая взглядом массу, втиснутую в белые бриджи шестидесятого, не меньше, размера и легкомысленную маечку. – У нее, наверное, могло быть красивое лицо, а какие чудные ноги были в молодости, даже и сейчас видно – просто точеные щиколотки! Какая жалость, что им приходится таскать на себе такую тушу… И кожа хорошая. Правда, веснушки, так и что, вон у Ирины Покровской тоже веснушки, а какая красавица, да и у Жан… Так, про нее забыли!»

Сказав решительное «нет» воспоминаниям о позорном прошлом, Алена отставила чашку, поблагодарила официантку и вышла из столовой, испытывая одно лишь желание: вернуться в свой номер и лечь спать.

Такое с ней часто бывало после сытной еды, и это состояние, которое называется «ложная гипергликемическая кома», очень хорошо знакомо всем, кто постоянно ограничивает себя в пище, но порою дает себе волю. В народе говорят: «Хлеб спит». Вообще, всякий переизбыток еды, к сожалению, и сам спит, и заставляет спать своего, с позволения сказать, потребителя.

– Не спи, не спи, художник, не предавайся сну… – вяло забормотала Алена. – Ты вечности заложник у времени в плену…

Писательница Дмитриева тоже была у времени в плену: срок сдачи детектива накатывал неуклонно, как цунами, и пытаться отдалить его было так же бессмысленно, как остановить эту страшную волну. Между тем сюжет будущего романа по-прежнему не придумывался. Хорошо лелеять планы страшной мести разлучнице Жанне и изменщику Игорю, но, по большому счету, кому из читателей так уж интересно описание трещин на твоем разбитом сердце? Любовная история может быть лишь пряностью, которая сдобрит основное блюдо: крутую детективную разборку. А вот с основным-то блюдом дело обстояло пока туго.

Однако добрая фея Фортуна, в принципе, благоволила к Алене и порою щедрою рукою подкидывала ей житейские коллизии, которые вполне годились для сюжетов. Строго говоря, все ее детективы были так или иначе основаны на вполне реальных событиях. А разве мало этих самых реальных событий совершается сейчас вокруг нее, на ее глазах? Смерть Толикова, случившаяся при загадочных обстоятельствах, смерть какой-то девушки, труп которой потом исчез, поиски чего-то – чего же?! – в номере покойного… Богатая фантазия писательницы Дмитриевой вполне могла навить вокруг всего этого таких петель, накрутить таких кругов… А, собственно, почему бы и не воспользоваться тем, что само идет в руки, почему не навить и не накрутить? Правда, надо обогатить известные факты некоторым количеством конкретных деталей, которые писательница Дмитриева очень любила. Если, к примеру, смерть одного из персонажей будущего романа происходит в бассейне, значит, надо этот самый бассейн увидеть. И даже искупаться в нем. И с горки съехать. А потом конкретно описать все это.

И нечего передергиваться с брезгливым страхом: во-первых, воду давным-давно поменяли, во-вторых, за прошедшие дни в бассейне перебывало множество другого народу (например, Вадим!), и вроде никого не хватал за ноги призрак Толикова, внезапно вынырнувший из воды. Кстати, днем, как известно, призраки бессильны, а кроме того, очень может быть, что и призраков-то никаких на свете нету…

Да, события минувшей ночи уже канули в Лету. Сейчас Алену гораздо больше интересовала повестка сегодняшнего дня: например, увидит ли она Вадима. Конечно, потаскун и ботало, но какой красивый! Хотелось бы еще разик поглядеть-полюбоваться на синеглазого брюнета, потешить свои эстетические чувства. В былые времена их способен был потешить совсем другой брюнет, черноглазый, и какое счастье, что времена те медленно, но верно тонут в той же Лете…

Осознав это, Алена так обрадовалась, что напрочь забыла о данных себе ночью страшных клятвах: уехать из «Юбилейного» как можно скорей и как можно дальше. Сразу из столовой она побежала в здание администрации, где нужно было взять талончик на посещение бассейна.

Нынче дежурила не Галина Ивановна, а молоденькая и хорошенькая барышня, которая требуемый талончик Алене вручила и напомнила, что его нужно отдать регистратору в самом бассейне. Но только Алена, поблагодарив, направилась к выходу, как барышня спохватилась, что забыла попросить ее расписаться в книге учета посетителей бассейна. И принялась очень извиняться за свою забывчивость, оправдываясь тем, что работает в «Юбилейном» недавно, всего какой-то месяц, и не ко всем правилам еще привыкла. Вот и бейджик постоянно забывает надеть, а ведь здесь такое правило: всем работникам администрации следует их носить постоянно.

И она достала из стола и прикрепила к карманчику блузки ламинированный кусочек картона с надписью: «Екатерина Денисовна Комарова».

Тут Алена подумала, что барышня не одна такая забывчивая: у Галины Ивановны, дежурившей вчера, тоже не было бейджика. Но она не дала себе труда его надеть, не то что Екатерина Денисовна.

Екатерина? Да какая же она Екатерина, эта крошка-милашка, до еще Денисовна? Ее так и хочется назвать просто и ласково Катюшей.

Катюша… Стоп! Это имя звучало вчера в связи с какой-то темной историей… Ах да! «А почему Катюшу в отпуск отправили?» – вопрошала Леонида Леонтьевна, когда стращала Алену бассейном.

И при воспоминании о том разговоре в голову нашей героини пришла совершенно неожиданная идея.

Рискованно, конечно… А впрочем, чем она так уж рискует? За спрос, как известно, денег не берут!

– Недавно здесь работаете, значит? – переспросила Алена, ставя требуемую подпись в огромной амбарной книге. – То-то я вас не помню. Я ведь не первый год здесь отдыхаю, мне очень нравится. У вас здесь очень вежливый, очень любезный персонал. Так приятно видеть снова и снова знакомые лица! – врала она, не переводя дыхания, но перед самым главным вопросом все же чуть не споткнулась: – В бассейне по-прежнему Катюша на регистрации?