Джейк все так же прижимал ее к себе, и она даже не пыталась отодвинуться от него.

– Что случилось? – Звук ее голоса напоминал скрежет, словно ей было больно говорить. Она крепко зажмурилась, потом прижалась головой к его груди в ужасе от картины разрушения.

– Это был поджог, – хриплым шепотом сказал Джейк. – Кенни Мейлз и еще кто-то бросали факелы в окна.

– Слава Богу, что ты спишь более чутко, чем я. – Рената подняла голову и снова устремила взор на этот ад.

Джейк не стал говорить ей, что он не спал, а сидел и думал о ней. Если бы он уснул, они оба были бы сейчас мертвы.

Рената могла бы умереть из-за него.

Она взглянула на него, очевидно, понимая, что в глубине души он думает о ней, – и пришла в ужас от его вида. По лицу Джейка упрямым ручейком струилась кровь. Она бежала из раны на голове. Его правое плечо в нескольких местах было изрезано стеклом. Глаза Ренаты блуждали по его рукам, на которых были видны ожоги.

Проследив за ее взглядом, Джейк коснулся рукой раны на голове. Он ничего не чувствовал… ничего, пока вдруг у него не заболело все. Голова, плечо и руки с глубокими ожогами.

– Джейк. – Рената дотронулась рукой до его лица. – Нам надо добраться до большого дома. Тебе нужна немедленная медицинская помощь.

– Нет, – нахмурился Джейк. – Я не знаю, кто был второй мужчина. Им мог быть кто угодно.

Внезапно ужасная мысль, как молния, пронзила его. Тот, кто пытался убить его, хотел и смерти Ренаты. Они могли бы вытащить ее из дома, пока он лежал без сознания, они могли бы напасть на него одного в любое время дня, – однако не сделали этого. Случилось то, чего он боялся больше всего: ненависть горожан к нему перекинулась на Ренату.

Джейк, превозмогая боль, заставил себя встать на ноги, потом взял за руку Ренату и помог ей подняться. Он поддерживал ее сбоку, чувствуя, как неуверенно она держится на ногах.

Он удивился, что она не стала ему возражать, не стала останавливать его, когда он повел ее к конюшне. Они услышали отдаленный шум: это со стороны большого дома к ним приближались всадники – Лестер и другие рабочие.

Джейк неохотно оставил Ренату сидеть под сенью дерева. Лицо ее и обернутое одеялом тело пряталось в тени. Сам Джейк пополз к конюшне. Он видел, что Лестер Паттон и работяги не стали возиться с домом, понимая, что тут уже ничего не поделаешь. Бесшумно, как это умели делать немногие, Джейк вывел своего огромного жеребца из конюшни, потратив время лишь на то, чтобы накинуть попону на спину коню и набросить на его морду уздечку.

Он подвел лошадь к Ренате, высмотрев девушку в черной тени. Она не шевелилась, только подтянула колени к груди. Он предложил ей руку, и она молча взяла ее. Ни единым словом не возражая, она помогла ему поднять себя. Он усадил ее на спину жеребца.

– Я не умею ездить верхом, – тихо сказала она.

– Я буду поддерживать тебя. Не беспокойся. Джейк вспрыгнул на коня и, усевшись позади нее, одной рукой взял поводья, а другой обвил талию Ренаты. Он повернул лошадь прочь от неистового жара и неровных языков пламени, направив ее в сторону гор.

Даже в темноте жеребец знал дорогу. Джейк расслабился и мог теперь поддерживать Ренату. Он оберегал ее, как самое дорогое существо в жизни, а она прильнула к его груди и закрыла глаза. Он чувствовал, как девушка дрожит в тонкой ночной рубашке, и обернул ее плечи одеялом. Его обожженному телу была приятна ночная прохлада.

Джейк молчал, а они ехали все дальше и дальше вперед – прочь от горевшего дома и цивилизации.

Они упорно молча взбирались выше и выше, минуя и совсем темные участки, и полянки, слабо освещенные луной, и ни разу не оступились.

Наконец Джейк остановил жеребца возле просвета между скалами, через который лился лунный свет. Он соскочил с коня и поднял руки к Ренате. Она, не давая ему возможности взять ее за талию, доверчиво соскочила с седла прямо ему в руки.

Джейк чувствовал, что она безгранично верит ему – об этом говорило ее расслабленное тело, даже само дыхание. Он почти захотел уронить ее, чтобы дать ей понять, что он не стоит такого доверия, но не сделал этого. И он знал, что никогда бы не смог этого сделать.

Неподалеку протекал узенький ручеек. Рената, не колеблясь, оторвала длинную оборку своей ночной рубашки и намочила ее в холодной воде. Джейк сидел на корточках возле нее, когда она выжимала ткань, но отстранился, когда она протянула руку, чтобы промыть ему лицо.

– Неужели ты боишься воды? Я совсем чуть-чуть… – Рената склонилась к нему с прохладной тканью в руках.

– Я сам.

Рената проигнорировала его слова и, нагнувшись вперед, вытерла испачканное засохшей кровью лицо самодельным полотенцем.