В коридоре послышались неуверенные шаги. Серина ожидала увидеть худощавого старика в башмаках на высоких каблуках и старомодном парике, но вместо этого перед ней предстал высокий стройный молодой человек, отдаленно напоминающий сэра Джеймса. Распутный образ жизни наложил отпечаток на его красивое лицо, а темные круги под глазами придавали ему усталый вид. Нет сомнений, что он редко расставался с бутылкой. Такое же изможденное выражение лица и бледность отличали и ее отца, когда он начал пить.

На молодом человеке был расшитый золотом камзол с позолоченными пуговицами, от блеска которых можно было ослепнуть. Рука его мелко дрожала, когда он поднес пальцы Серины к своим напомаженным губам.

– Я польщен, что в этот мрачный день мне нанесла визит столь прелестная особа, – жеманно произнес он.

– Сэр Джеймс Левертон? – спросила она, заметно приуныв. Этот человек вряд ли ей поможет. Он слишком безволен.

– Мисс Хиллиард, мне знакомо ваше имя. Наши отцы были друзьями. Я удивлен, что вы ничего не знаете о смерти моего отца, сэра Джеймса. Я сэр Итан, нынешний глава семейства Левертон.

– Сэр Джеймс умер? – потрясенно воскликнула Серина.

– Да, несколько лет назад. Чем могу вам помочь? – Он окинул критическим взглядом ее простой плащ и шляпку с широкими полями, скрывавшую ее лицо от любопытных глаз, – подарок мисс Хопкинс.

– Я надеялась, что ваш отец окажет мне помощь в моем бедственном положении.

Его лицо помрачнело.

– Если вам нужны деньги…

– Нет, ничего подобного!

Он указал ей на диван перед камином, в котором давно не разжигали огонь.

– Расскажите мне все.

Чувствуя себя несколько неуютно, но решив, что у нее нет выбора, она рассказала сэру Итану об убийстве отца и сэре Лютере.

– Я единственная свидетельница и не успокоюсь, пока мой дядя не понесет наказание за убийство отца.

Сэр Итан задумчиво потер подбородок. Его рука, унизанная кольцами и перстнями, безвольно свисала со спинки дивана. В комнате повисло тяжелое напряженное молчание, отчего Серине стало не по себе. Затаив дыхание, она ждала ответа.

– Что же вы от меня хотите, мисс Хиллиард? – спросил он наконец.

– Я думала, что вы могли бы переговорить с властями. Семья Левертон пользуется огромным уважением, и у вас есть связи. Вы могли бы помочь мне восстановить справедливость, сэр Итан. – Она в отчаянии прижала ладони к лицу. – Я не знаю, к кому еще обратиться. Мне больше никто не поможет, и могущественных друзей у меня нет.

Итан смущенно похлопал ее по руке, и она невольно вздрогнула – такими холодными были его пальцы. Он напоминал ей рептилию, и она уже готова была пожалеть, что пришла на Беркли-сквер.

– Не знаю, достаточно ли у меня влияния, но я непременно переговорю с властями, мисс Хиллиард.

Она встала, поняв по его тону, что разговор окончен. Он тоже поднялся, правда, несколько неуверенно, и покачнулся, с трудом удержав равновесие.

– Я очень признательна вам за поддержку. Наши отцы были друзьями, – повторила она.

– Где я смогу вас найти в том случае, если мне удастся переговорить с судьей или вашим делом заинтересуется сэр Генри Филдинг?

Серина решила пока не давать ему свой адрес.

– Я приду к вам сама через пару дней, сэр Итан.

– Трудновато будет привлечь к суду сэра Лютера, если у вас нет против него улик.

– Я понимаю, но попытаюсь сделать все возможное… или погибну. Мой дядя ищет, меня, чтобы заставить замолчать навсегда. Он не захочет рисковать… – Она не договорила и умолкла.

Сэр Итан изобразил на лице ужас.

– О, это слишком мрачно! Уверяю вас, этого не произойдет.

Он проводил ее до двери. Серина ушла от него разочарованная. Сэр Итан не производил впечатления человека, который может пользоваться влиянием в суде.

Глотая слезы, она невольно сравнивала Ника с напомаженным и трясущимся аристократом, и разбойник теперь виделся ей весьма волевым и решительным джентльменом. Если сэр Итан ей не поможет, она останется без поддержки.

Итан смотрел ей вслед из окна. Стройная фигурка и красота пленили его, но он слишком устал, чтобы обольщать ее улыбками и цветистыми комплиментами. Успеется еще, подумал он, усмехаясь. Пообещать помочь ей, солгать о своем разговоре с судьей, и она почувствует себя ему обязанной. Желание обладать ее соблазнительным телом вдохнуло в него бодрость, но желудок так разболелся, что страстные мечтания пришлось отложить на потом.