– Вот мой сотовый. – Базз сунул его в карман моего халата. – Я опущу тебя через перила в коридор, огонь сюда еще не добрался. Ты сможешь добежать до гардеробной. Вызови пожарных, как только окажешься на улице. Готова?

И не успела я произнести хоть слово, он опустил меня на пол и ринулся вверх по лестнице за Седьмой.

Я добралась до гардеробной, но открыть окно не смогла. На мгновение меня охватила паника. Я плотно завернулась в толстый махровый халат и навалилась на стекло. Оно разбилось. Потом я поняла, что не пролезу в одну створку, и, схватив стойку с зонтиками, принялась молотить по оконной раме, пока она не сломалась. Выбравшись на террасу, я услышала вой сирен. Кто-то опередил меня и вызвал пожарных.

Перед домом уже собралась толпа. Все смотрели наверх. Сельма стояла у окна, и мне показалось, что я слышу ее крики над ревом пламени. Окна на первом этаже лопнули, и дым валил на улицу. Даже здесь ощущался сильный жар.

Вдруг рядом с полицейским я увидела Бьянку и бросилась к ним:

– Это она устроила пожар! Это она все натворила! Не дайте ей уйти!

Он посмотрел на меня так, словно не она, а я представляю опасность для общества.

– Эта дама позвонила в пожарную охрану, мисс. Вы должны благодарить ее, что они уже едут.

Я удивленно взглянула на Бьянку. Неужели это правда?

– Кто вызвал вас? – спросила я его, еще не готовая снять с Бьянки подозрения.

Он смутился.

– Вообще-то я должен был находиться здесь все время, следить за мужчиной, который внутри. Я отошел всего на несколько минут. Знаете, зов природы.

– Мистер Базз заставить дать ему ключ, – вдруг ожила Бьянка. – Он бить меня по лицу. – Она заплакала – трогательная крошечная фигурка. – Но я иду за ним и вижу огонь.

– Базз устроил пожар? – Возможно ли это? Если это сделал он, зачем рисковал жизнью, спасая меня и Сельму?

– Я не знаю, – сказала Бьянка. – Я здесь, огонь уже горит. Я звоню пожарным. Мисс Сельма давать мне телефон, – она гордо показала мобильник. – Но мисс Сельма там внутри. – Она снова захныкала и, словно в молитве, воздела руки к Сельме у окна над нами.

А потом на Бленхейм-кресчент с Лэдброук-гроув начали вливаться пожарные машины. Глядя на Сельму, я чувствовала себя совершенно беспомощной. Такой же беспомощной я была, когда увидела по телевизору, как на «Формуле-1» взорвалась машина вместе с водителем. Он не сумел выбраться. Сельма не горела, но явно была в истерике. Она царапала стекло, кричала, хотя мы не слышали ни слова. Через окно на лестничной площадке я видела языки пламени и знала, что рано или поздно они до нее доберутся. Это дело времени.

А потом вдруг Сельма исчезла из виду, и мое сердце замерло. Наверное, рухнула на пол, задохнувшись от дыма. Повсюду закричали люди. Полиция уже прибыла и делала все возможное, чтобы удержать толпу за быстро растущим заграждением. Теперь улица представляла собой паутину брандспойтов, которые со всех сторон тащили пожарные. Меня поразила скорость, с которой они спасли Сельму. К окну приставили лестницы, разбили стекло, и через несколько секунд пожарный появился с ее безвольным телом, перекинутым через плечо, словно кашмирская шаль. Он поднял вверх большой палец. Она жива! И толпа облегченно вздохнула. Еще пять минут, и все кончилось бы иначе.

Полиция с трудом сдерживала собравшихся. Женщина, стоявшая рядом со «скорой», вдруг выкрикнула:

– Это же Сельма Уокер из «Братства»!

Толпа всколыхнулась и двинулась вперед. Меня пихали и теснили, и я испугалась.

Я больше не видела, что происходит у входа в дом, и попыталась нырнуть под руку одного из полицейских.

– Туда нельзя, – он обхватил меня сзади за талию и оттащил.

– Это МОЙ дом! – кричала я, отбиваясь. – Внутри остался мужчина. Он не вышел!

Бог знает как, но толпа услышала мои крики сквозь рев пламени, все вдруг смолкли и обернулись. Орда пожарных ринулась в дверь, таща за собой длинный шланг.

Мы ждали словно зачарованные – прижатые к губам руки, устремленные к верхним этажам глаза. Струи воды, бьющие вверх от пожарных машин, пригасили пламя, которое уже добралось до крыши. Но через окна я видела, что внутри огонь бушует по-прежнему: языки пламени лизали лестничный колодец и постепенно окутывали лестничную площадку.

Вытащив меня, Базз бросился вверх по лестнице. По телу прокатилась волна страха, и я задрожала от мрачных предчувствий.

В ответ на какой-то невидимый сигнал санитары из «скорой» вдруг взбежали по лестнице с носилками. В тот же миг в дверях появились двое пожарных с телом Базза. Они бережно положили его на носилки, и один из них – не знаю, как я это разглядела (я изо всех пыталась хоть мельком увидеть Базза за плечами стоящих передо мной людей), – едва заметно покачал головой. Потом на тело Базза набросили одеяло. Не только на тело, но и на голову тоже.

Это было безумием, но как только они подошли к «скорой», одна из задних дверей захлопнулась от ветра, и на секунду Базза положили на землю. Державший меня полицейский от неожиданности выпустил меня, когда я рванула через дорогу и сдернула с Базза покрывало.

Секунду я молча смотрела на него, а потом забормотала, как идиотка:

– Все хорошо, Базз. Все нормально. Мы вытащили тебя. С тобой все будет хорошо.

Лепеча эту ерунду, я заметила, что кожа у него обожжена и покрыта сажей. Руки красные и ободранные, слегка сжаты в кулаки. Рот превратился в белый кружок боли на почерневшем лице. А когда я наконец поняла, что он мертв, кровь, бегущая к моему сердцу, словно ударилась о высокий волнолом, и я осела на землю.