Когда настало время прощаться, отец казался очень грустным.

– Я свяжусь с тобой, когда мы приедем в Лондон, – прошептал он мне на ухо. «Мы» – это, судя по всему, они с Жозиан. – Я думал приехать раньше и рассказать тебе о Жозиан, но твоя мать настояла, чтобы я остался. Она хотела, чтобы мы встретили Рождество все вместе, и по правде сказать, я рад, что так оно и вышло. Не волнуйся. Все образуется.

На языке вертелись вопросы, вроде: «Давно ли это у вас? Ты счастлив?» Но им придется подождать, пока он не приедет в Лондон. Если вообще приедет.

Мы с Томми прибыли в Лондон около восьми вечера, в канун Нового года. Мы стали гораздо ближе, чем до отъезда. Я намеренно загоняла мысли о Баззе в дальний уголок сознания: из-за неожиданного поворота событий на Рождество я совсем запуталась в своих чувствах к нему. Я знала, что, если продолжу с ним встречаться, все только усложнится. Да и потрясение от развода родителей усилило чувство вины перед Томми.

Но едва мы приземлились в Лондоне, как узы, соединявшие нас во Франции, порвались. Каждого из нас пригласили на несколько вечеринок. Это в который раз подчеркнуло, что у нас мало общих друзей. Вернее, вообще нет. В аэропорту мы сели на экспресс до Паддингтона и по дороге поспорили. Я наотрез отказалась тащиться к Ловеласу Уоткинсу невесть куда и встречать Новый год в компании пьяных болельщиков «Челси». Меня приглашали старые приятели, которые прозвали Томми Радиозанудой. Решив, что их снисхождение Томми ни к чему, я даже не стала звать его с собой. Он обиделся. Когда мы прибыли на вокзал, он уже вовсю дулся и сидел, отвернувшись от меня. Я вскочила, схватила чемоданы и завопила, чтобы подержали двери. Томми не шелохнулся.

– Томми! – заорала я. – Помоги же мне! Я не могу тащить все вещи одна.

– Мои оставь. – Он пристально смотрел на меня. – Я не выхожу. Я еду к Ловеласу без тебя.

Ох, Томми, подумала я, волоча чемоданы к стоянке такси у платформы номер один, ну почему с нами всегда происходит такое?

Когда такси свернуло с Лэдброук-гроув на мою улицу, было около шести утра. Небо странно освещено, заметила я. Какое-то розовое зарево, или мне померещилось?

– Как погода? – крикнула я таксисту. – Сегодня было солнечно?

– Нет, милочка, весь день шел дождь.

– Но на улице так светло.

– Да, вы правы, – согласился он. – Но не везде. Только вон там. – Он мотнул головой в сторону моего дома. – Кто-то развел костер у себя в саду. Кажется, огонь слегка разошелся.

Он свернул за угол на Бленхейм-кресчент, и такси резко остановилось. На дороге перед моим домом стояли три пожарные машины с включенными мигалками. Брандспойты ползли по переулку за дом, а вокруг собралась толпа любопытных.

Я выскочила из машины и взбежала по ступеням к парадному входу. Не знаю, что я собиралась делать, попав в дом. Наверное, хотела вытащить из огня все, что смогу. Перепрыгивая через две ступеньки и подтягиваясь на перилах, я мчалась по лестнице на верхний этаж, где находился мой кабинет. Кинувшись к шкафу, я схватила ноутбук и маленькую деревянную шкатулку с дисками.

Выпрямившись, я выглянула в окно. В саду было светло. И тут меня осенило. Когда я сломя голову неслась по лестнице, то не заметила в доме признаков пожара. Горел не особняк, а летний домик. Я стояла и завороженно смотрела на взметающиеся в небо языки пламени. Похоже на костер, который соорудили на Пятое ноября [14] О'Мэлли. Пожарные, кажется, побеждали, но теперь это уже неважно, огонь сделал свое дело. Домик, при виде которого лицо Анжелы светилось от радости, скоро превратится в груду почерневших деревянных обломков и покрытых пеплом камней.

– Анжела!

Я бросила ноутбук и вылетела из комнаты. Прямиком в объятия гиганта, который только что поднялся по лестнице.

– Подождите, мисс. – Он протянул ко мне руки, и я в ужасе начала отбиваться. Бесполезно. Он поднял меня в воздух и поставил на пол уже в кабинете.

– Я детектив сержант Ричард Кросс, – сообщил он. – Вам нельзя здесь находиться. Нам придется вывести вас из дома.

– Нет, можно. Я – Натали Бартоломью. Я тут живу. Это мой дом. Мне надо взять вещи.

– Нет, нельзя, – настаивал он. – Вам придется оставить все здесь и пойти со мной. Сейчас же.

– Но дом ведь не горит. Пожар-то в летнем домике. Сами посмотрите.

– Мне это известно, мисс. – Я понимала, что он изо всех сил старается быть со мной терпеливым. – Но нам надо вывести вас из дома прежде, чем вы уничтожите улики.

– Улики? Вы говорите так, будто здесь совершено преступление.

Он ничего не сказал, просто взял меня под руку и потащил к лестнице. Держал он меня не больно, но крепко – я сразу сообразила, что выбора у меня нет. Придется покинуть дом, хочу я того или нет.

Из окон на лестничной площадке я увидела, что полиция уже оцепляет заднюю часть дома желтой лентой. Мы стали спускаться.

– Что с Анжелой? – Я обернулась и заглянула сержанту в лицо. – Она была в летнем домике? Она успела выбраться?

Он на секунду остановился.

– Она? – И покрутил пальцем, приказывая мне отвернуться и спускаться дальше.

– Да. Анжела. Моя квартирантка. Она живет в летнем домике. То есть жила.

– Нет, – сказал он.

– Вы имеете в виду, что ее не было в домике или что она не успела выбраться? – нетерпеливо уточнила я.