Они достигли высокого дерева, и, как обычно, Прыгающий-в-Ветвях почувствовал, что его шаги замедляются, а сам он пытается придать себе сдержанный и важный вид. Это дерево было сердцем клана Яркой Воды более десяти рук рук смен сезонов, дольше, чем все то время, которое люди пребывали на поверхности мира Народа. Менее двух рук кланов могли утверждать, что сохраняют неизменную территорию так много смен сезонов, а этодерево было местом, где вили гнезда несколько величайших певцов памяти всего Народа, включая саму Поющую-Истинно. Не в обычае Народа было испытывать трепет друг перед другом, это было бы странно для расы, имеющей возможность чувствовать мыслесвет и эмоции — даже сами мысли — своих клановых лидеров и певцов памяти, которые слишком хорошо знали друг друга для этого. Таково было положение вещей. И все же Прыгающий-в-Ветвях всегда чувствовал глубокий, почти на грани страха, трепет, когда поднимался на это дерево и понимал, что его когти касаются той же коры, той же древесины, что и когти легендарной Поющей-Истинно и всех ее преемников.

Теперь, достигнув верхней ветви, к которой и держал путь, он приостановился. Большое гнездо теперешней старшей певицы памяти клана Яркой Воды находилось перед ним, и не было нужды использовать колокольчик при входе, чтобы объявить о своем прибытии. Ветер-Памяти сидела перед входом в гнездо, посередине между Госпожой-Песен и Эхом-Времени, и почти две трети старейшин клана так же были здесь. Судя по всему, кто-то послал весть об их приходе заблаговременно, так как присутствовали все старейшины, находившиеся в это время в главном гнездовье, и их мыслесвета были сдержано серьезны.

“ Приветствую тебя, Прыгающий-в-Ветвях”, — музыкальный голос Ветра-Памяти напоминал хрустальный звук “ветряных колокольчиков”, о существовании которых восхищенный Народ узнал от людей, и Прыгающий-в-Ветвях повел ушами в исполненном глубокого почтения приветствии. Но даже делая это, он неотступно помнил о силе и красоте мыслеголоса подруги Смеющегося-Ярко.

“ Приветствую вас, Старшая Певица. Старейшины, — ответил он, обращаясь также к собравшимся лидерам клана. — Я направлялся к широкой воде за плотиной древесных прыгунов, когда встретил Смеющегося-Ярко и его новую подругу.— Он ощутил возбуждение интереса старейшин, когда подтвердил то, что они уже наверняка знали. — Когда мы повстречались, я, разумеется, возвратился сюда, чтобы сопровождать нашу новую сестру-по-выбору”.

“ Ты поступил правильно, младший брат”, — серьезно провозгласила Ветер-Памяти.

Конечно, во всем этом не было необходимости, но это былвопрос этикета. При обычных обстоятельствах Смеющийся-Ярко стал бы членом Клана Солнечного Листа, поскольку, по общему правилу, кот становился членом клана своей подруги (в тех редких случаях, когда представители Народа вступали в брак с кем-то, кто не принадлежал к их клану по рождению). Однако, тот факт, что он и Золотой-Голос предприняли путешествие в Клан Яркой Воды ясно указывал, что они не намеревались в данном случае следовать обычаю — в очередной раз, сухо подумал Прыгающий-в-Ветвях — и в этом был определенный смысл. Смеющийся-Ярко принял Танцующую-на-Облаках, одну из потомков Погибели-Клыкастой-Смерти, а земли Клана Погибели-Клыкастой-Смерти граничили с землями Яркой Воды. Конечно, человеческие кланы не подразумевали под понятием “земли” (и, если уж на то пошло, и под понятием “клан”) в точности то же, что и Народ, но все же можно было провести достаточно близкие параллели. Если Золотой-Голос сама не была связана с человеком, то для нее было бы разумным присоединится к клану ее друга, если он находился ближе, чем ее собственный, к клану человека ее друга. Клан Солнечного Листа же был весьма отдаленным. Но если она выбрала присоединится к чуждому ей клану, то со стороны Прыгающего-в-Ветвях было бы крайне невежливо не сопроводить ее сюда, на встречу с ее новыми братьями и сестрами. И старейшинами. Особенностарейшинами. И особенно в этом случае.

“ Я приветствую тебя, сестра-по-выбору, — Ветер-Памяти вышла вперед, поворачиваясь к новой подруге Смеющегося-Ярко. — Я не ожидала, что Смеющийся-Ярко найдет себе пару среди Народа, особенно учитывая силу его связи с Танцующей-на-Облаках. Однако я чувствую и силу связи, которая объединяет вас, а его мыслесвет стал еще сильнее со времени последнего визита к нам. Связь между вами сильна, и я желаю вам наслаждаться ею”.

“ Я благодарю вас, Старшая Певица”, — ответила Золотой-Голос и Прыгающий-в-Ветвях ощутил дрожь потрясения, прокатившуюся по умам собравшихся старейшин и прочих членов Клана Яркой Воды, которые последовали за ними ко гнезду Ветра-Памяти, когда этот невероятный мыслеголос заструился сквозь них. Ветер-Памяти подскочила и выпрямилась, уши ее встали торчком, а Госпожа-Песен прямо-таки зашипела у нее за спиной. Это был не вызов, но знак недоверия, так как мыслеголос Золотого-Голоса пел в их умах с чистой, сладостной силой одного из громадных человеческих колоколов. Он с легкостью перекрыл мыслеголос Ветра-Памяти, а Ветер-Памяти занимала свое положение старшей певицы Яркой Воды как раз благодаря мощи своего мыслеголоса.

“ Ты та, кого зовут Золотой-Голос!” — почти выкрикнула Эхо-Времени. Золотой-Голос обратила к ней ярко-зеленые глаза, склонив голову набок, и Эхо-Времени опустила взгляд, а ее мыслесвет пылал смущением. Она бы не смогла выразить своим восклицанием больше неодобрения, даже если бы постаралась, и испытываемое ею чувство неловкости за свое поведение было совершенно очевидно. Но очевидно было и то, что она не была до конца убеждена в том, что ее неодобрение было безосновательным, и Прыгающий-в-Ветвях чувствовал эхо тех же самых эмоций, исходящее от других членов клана.

“ Это так, Певица Памяти”, — ответила Золотой-Голос спустя долгое мгновение. В ее собственном мыслеголосе не было и следа гнева или негодования, лишь спокойная уверенность в себе и, может быть, вспышка подавленного веселья, словно она уже хорошо привыкла к такой реакции. Что, подумал Прыгающий-в-Ветвях, несомненно было именно так.

“ Прости мне мое изумление, сестра-по-выбору”. — Извинение Эха-Времени было искренним, но относилось лишь к публично проявленной ею реакции, а не к признанию того, что ее неодобрение было ошибочным.

“ Зачем ты извиняешься?— просто спросила Золотой-Голос. — Если бы мы поменялись местами, я испытывала бы те же чувства, Певица Памяти. Конечно— тут она позволила себе сухой мысленный смешок — мои собственные родители и домочадцы были… озадачены сделанным мной выбором. А что касается певиц памяти моего клана!..”

Она пошевелила кончиком хвоста в аналоге человеческого закатывания глаз, а Ветер-Памяти удивила присутствующих — включая себя саму, как подозревал Прыгающий-в-Ветвях — мяукающим смешком. Все глаза обратились к ней, и она дернула ушами.