– Не очень много.

– Врешь ведь?

Он посмотрел на нее и кивнул. Джин наклонилась к нему и поцеловала.

– Не хочешь говорить – не надо. Я все понимаю…

Ребус в свою очередь обнял ее за плечи и поцеловал в волосы. В спальне было зеркало – одна из тех напольных моделей, которые отражают человека в полный рост, но сейчас оно было повернуто к стене. Ребус не знал, было ли это сделано намеренно или случайно, но спрашивать не стал.

– А где находится сонная артерия? – спросила Джин, и Ребус показал пальцем на свою шею.

– Достаточно ее пережать, и через несколько секунд человек теряет сознание.

Джин ощупала свою шею и наконец нашла нужное место.

– Интересно, – проговорила она. – А кто еще знает об этом кроме нас?

– О чем? – не понял Ребус.

– Ну, где находится эта артерия и что она делает?…

– Я не думаю, чтобы об этом было известно каждому второму. А что?

– Получается, что тот, кто убил Филиппу Бальфур, знал…

– Полицейские знают, – нехотя признал Ребус. – В наше время – в силу очевидных причин – этим приемом мало пользуются, но раньше, когда нужно было усмирить задержанного или арестованного, полиция частенько прибегала к такому способу. Мы называли это «смертельный захват Вулкан».

– Как-как?

– Это в честь доктора Спока из сериала «Звездный путь». – Он легонько ущипнул ее за кожу на лопатке. Джин вывернулась и шлепнула его ладонью по груди, но руку убирать не стала. Ребус подумал о своей армейской подготовке – о том, как его учили различным способам убийства, в том числе и с помощью сдавливания сонной артерии…

– А врачи знают? – снова спросила она.

– Думаю, об этом знает каждый, кто изучал медицину.

Джин неожиданно погрузилась в глубокую задумчивость.

– Ты что?… – спросил наконец Ребус.

– Так, вспомнила одну газетную статью. Насколько я помню, один из друзей Филиппы, которые ждали ее в тот день в баре, учится на медицинском факультете. Разве не так?

Его звали Альберт Уинфилд, для друзей – Альби. Узнав, что полиция хочет побеседовать с ним еще раз, он очень удивился, но тем не менее появился в Сент-Леонарде точно в назначенное время. Но Ребус и Шивон не торопились. Не меньше четверти часа они мариновали юношу в приемной, после чего отправили за ним двух дюжих констеблей в форме. Констебли отвели Альби в комнату для допросов и оставили одного еще на пятнадцать минут. Только после этого Ребус и Шивон, успевшие доделать кое-какие текущие дела, спустились вниз. Остановившись в коридоре, они в последний раз переглянулись и кивнули друг другу, после чего Ребус резким рывком распахнул дверь.

– Спасибо, что уделили нам время, мистер Уинфилд, – сухо сказал он.

От неожиданности Альберт едва не свалился со стула. Окно в комнате было наглухо закрыто; в жарком, застоявшемся воздухе витали запахи пота и страха. Возле стола стояли три железных стула – один по одну сторону и два по другую. Там, где столешница встречалась со стеной, были прикреплены кассетник и видеомагнитофон. На самом столе были нацарапаны имена Баклан, Дурик и Бомбовоз – это коротали время предыдущие «клиенты» полиции. На стене над столом висела исчерканная шариковой ручкой табличка «Не курить», а еще выше, под самым потолком, была укреплена видеокамера в ударопрочном корпусе, объектив которой был направлен вниз, на сидящих за столом.

Придвигая стул к столу, Ребус приложил все усилия, чтобы железные ножки произвели максимум шума. На стол он бросил пухлую папку, на обложке которой не было ни имени, ни фамилии, а только какой-то загадочный номер. Его хорошо рассчитанная пантомима буквально загипнотизировала Альби, который, разумеется, не мог знать, что в папке лежит просто стопка чистой бумаги, позаимствованная Ребусом из лотка копировального аппарата.

Положив руку на папку, Ребус улыбнулся или, вернее, зловеще оскалился.

– Должно быть, это известие стало для вас настоящим потрясением… – Голос Шивон звучал сочувственно и мягко. Кстати, я – констебль Кларк, а моего коллегу зовут инспектор Ребус, – представила она хранившего зловещее молчание Ребуса.

– Что-что? – испуганно переспросил Уинфилд. Лоб молодого человека блестел от испарины; короткие русые волосы потемнели и прилипли к коже, а на подбородке краснел небольшой прыщ.

– Я имею в виду известие о смерти Филиппы Бальфур, – продолжала Шивон самым безмятежным тоном. – Ведь вы испытали настоящий шок, не правда ли?

– Я… э-э-э… Да, конечно. – По тому, как Альберт произносил слова, его можно было принять за англичанина, но Ребус знал, что на самом деле это не так. Просто привилегированные частные школы к югу от Пограничья, которые молодой человек посещал чуть не с рождения, изгладили из его речи любые намеки на шотландские корни. Его отец был бизнесменом и проводил большую часть времени в Гонконге; три года назад он вернулся в страну и вскоре развелся с матерью Альберта, которая все это время жила в Пертшире.