Глядя на застывшего в гротескной позе и возмущенно пилькающего глазами аборигена, Женька облегченно вздохнул — здесь, главное, по запарке, не переборщить. Он обошел вокруг воина и понял, что это довольно молодой парень, только слишком разукрашенный. Подошедшая Сашенька с любопытством всматривалась в устрашающую раскраску и осторожно коснулась размалеванной груди пальчиком. От этого прикосновения эпическая фигура начала медленно заваливаться назад. Женька только успел подхватить свое магическое творение и осторожно опустил его на землю.

— Пойдем в деревню. И будьте настороже! — Женька продолжил свой путь по тропинке, осторожно оглядываясь по сторонам.

Не доходя буквально несколько метров до первых хижин, они неожиданно наткнулись на выскочившего откуда-то сбоку мальчишку. Женька украдкой показал Сашам, чтобы они притормозили, а сам полез в карман за леденцами, которые он не успел сжевать по дороге. Больше всего его сейчас беспокоило, видел ли мальчишка в своей жизни конфеты?

Однозначно видел. Причем давно, так что успел соскучиться. Женька никогда не занимался внушением, но тут почувствовал себя настоящим гипнотизером. Взгляд парнишки так и прирос к его руке. А новоявленный конфетный гипнотизер уже лелеял дальнейшие коварные планы по расположению обитателей деревни. Он решил обратиться к неслабому сказительскому опыту Яна и пошел по логическому пути: путь к сердцам родителей идет через детей, а путь к сердцам детей идет через сказки. Но первый и самый эффективный крючок — это леденец, карамель, ну или еще какая-нибудь сладость.

— Привет! Как дела? — Женька уселся на пенек у тропинки, продолжая держать сладкую приманку в поле зрения малыша.

— Это конфета? — недоверчиво спросил малыш, глотая слюну и игнорируя приветствие гостя. Женька не обиделся. Он понимал, что такие мелочи, как пустое сотрясение воздуха всякими приветствиями, не могли пойти в сравнение с возможностью завладеть такой конфетищей.

— Конечно! — ответил он спокойно и уверенно и тут же приврал. — Я их специально для детей ношу. Попробуй, если понравится, я тебе и вторую дам!

Малыш недоверчиво потоптался, потер грязными руками об одежонку и, наконец, решившись, подошел пару шагов и схватил леденец.

— Ты хоть фантик не съешь! — рассмеялся Женька, видя, что малыш запихивает ее в рот, не разворачивая. И, пока маленький собеседник, деловито насупившись, дегустировал сладкий продукт, Женька вел свою дипломатическую работу дальше. — Смотри, вот второй леденец. Его получишь, когда соберешь сюда своих друзей. Я хочу вам сказку рассказать. Любишь сказки-то?

— А кто их не любит! Сейчас всех позову! — серьезно ответил мальчишка и настороженно добавил. — А с конфетой не обманешь?

— Не обману! — усмехнулся Женька. — Хотел бы, сто раз бы уже успел обмануть.

Такого поручительства мальчишке явно хватило, и друзья только увидели, как засверкали его босые пятки по тропинке. Тихонько стоявшие в стороне Саши подошли к Женьке и уселись рядом на поваленном дереве.

— Как это у тебя так ловко с детьми получается? — спросила Сашенька.

— Спасибо Яну за большую практику! — улыбнулся Женька. — Нет ничего вернее, чем налаживать дипломатические отношения, начиная с детей. Надеюсь, что через часик деревня без кровопролития и большого обмана будет нашей!

И действительно, спустя не так уж и большое время, тропинка превратилась в сцену ораторского искусства, окруженную немалым собранием маленьких слушателей. Что больше всего радовало рассказчика, к группе детишек присоединялись и мамаши, видимо спохватившиеся отсутствующих малышей. Даже ранее обездвиженный, и еще раньше разукрашенный охранник мирно присоединился к слушателям спустя полчаса.

Саши, тоже, забыв обо всем, внимательно слушали, чем кончится волшебная история про страшного и мудрого дракона, украденную принцессу и отважного, но бедного принца.

— Вот, что делает отсутствие телевизора! — закончил свое повествование Женька совсем затомившись работать языком. — Извините, я все-таки устал с дороги и надеюсь на ваше гостеприимство.

Мамаши засуетились, вспомнив про все свои брошенные дела, и вместе с детворой потащили гостей в деревню. Там несколько медяков сделали свое дело, и у гостей на ночь был свой небольшой домик, правда больше смахивающий на дощатый настил на сваях, чем на дом, но при теплой погоде путешественникам и не требовалось ничего больше. Женька все никак не мог понять, состоит ли население поселка только из «рожденных» или из «пришедших» тоже. Пожалуй, второе было вернее. Саши тоже склонялись к такому мнению.

Одно было ясно — уровень жизни был очень низким. Никаких государственных структур, служб или коммуникаций не наблюдалось. Даже роль дороги выполняла река.

Люди кормились рыбалкой, охотой и собирательством и опустились бы до дикого состояния, если бы не одна статья экспорта, которая поддерживала все лесное сообщество. Этой статьей оказалась та горькая травка, которую с понтом зажевал недавно Женька. Она оказалась не только горькой на вкус, но и неплохим куревом при правильном высушивании. Вот эту траву и вывозили отсюда по реке торговцы.