Я, повидимому, унаследовал от деда ту же педантичность. На вокзал я обычно прихожу более, чем за час до отхода поезда. Правда не ухожу домой, если поезд вовремя не приходит.

Теперь о материнской стороне генеалогического древа Гулиа.

Мама моя - русская, девичья фамилия ее - Егорова, Маргарита Александровна. В этой части древа нет такой яркой личности, как Дмитрий Гулиа, но каждый предок по-своему оригинален.

Самый 'древний' предок с материнской стороны, о котором хоть что-то известно, это Кузьма Егоров, мой прапрадед, родился в начале 19 века. Это был полковник, граф, посланный служить в Тифлисскую губернию в район Аджарии. Полк был расквартирован в городе Батуме, где часты были набеги турок. Запомнили о нем только то, что он постоянно выпивал, очень скучал по родине, и, выпивая, сетовал: 'Эх, Расея, Расея!'. Так он называл Россию.

О сыне его, тоже полковнике - Тарасе Кузьмиче Егорове известно больше. Он был достаточно богат, имел большое влияние в Батуме, но, кроме того, сильно выпивал, как и его отец, а еще и погуливал по батумским портовым борделям. Влюбился в девушку из борделя, грузинку по национальности - Марию и женился на ней. Родственники и друзья были в шоке - граф женился на девушке из борделя. Но своевольный Тарас объявил, что в доме у себя он примет только тех, кто выпьет вина из туфельки Марии и признает ее законной графиней. И постепенно потянулись друзья и родственники испить из туфельки Марии. Я помнил дожившую почти до ста лет свою прабабушку Марию Константиновну, гордую и степенную женщину, по которой никак нельзя было подумать, что она юность провела в борделе.

А сам Тарас погиб еще молодым. Вышел в море на своей яхте вместе с одиннадцатью друзьями, выпили, как водится, перевернули яхту (а может, буря случилась) и утонули. Но Тарас и Мария успели родить сына Александра, которого я хорошо помнил.

Александр переехал жить в Кутаис, где женился на моей бабушке - Нине Георгиевне Гигаури, мещанке, дочери мебельного фабриканта. Гигаури - фамилия грузинских горцев - мохевов, которые славились необузданностью характера и свирепостью. Стараясь выбиться в 'поставщики его императорского высочества' князя Ольденбурга, Георгий Гигаури подготовил огромную партию шикарной мебели для дворца Ольденбургов в Гаграх. Но придирчивый немец забраковал мебель, и наш фабрикант разорился. Как часто при этом случалось, сошел с ума и покончил собой в больнице.

Бабушка Нина была признанной красавицей, но, как и ее отец, была бурного и необузданного нрава. Александр тоже был собой хорош, с военной выправкой - молодой граф, пошедший по банковской карьере. Но был слабоволен, и как все его предки, склонен к выпивке и загулам.

Молодые переехали жить в губернский город Тифлис, купили большую квартиру и родили дочь Маргариту в 1913 году - мою маму. Но жизнь не устроилась, как это сразу можно было предположить, и супруги развелись. Бабушка осталась в Тбилиси, где вплоть до 1921 года (когда советская власть добралась и до Грузии), продолжала вести светский образ жизни, а дед уехал жить в Ялту, где получил высокую должность в Крымском банке.

Но советская власть все изменила. Александру так и не удалось эмигрировать из Крыма, его то расстреливали, то миловали, пока он не перебрался снова в Тифлис, где устроился в банке счетоводом (это низшая ступень бухгалтера).

Бабушка же вспоминала начало советской власти так: 'Утром загрохотали в дверь ногами, и вошли вооруженные люди. 'Мы - большевики, - заявили они, - выносите все золото, драгоценности, а то приставим к стенке!'. В семье были только женщины: прабабушка - вдова мебельного фабриканта Анна Александровна(между прочим, еврейка по-национальности!), бабушка и семилетняя Маргарита. Они грохнулись на колени и просили только не убивать их. Большевики забрали все, что было ценного, но заметили, что кольцо с бриллиантом осталось на руке красавицы Нины.

– Не снимается, - оправдывалась бабушка.

– А ну, Петро, сними вместе с пальцем, - скомандовал главный большевик, и, как вспоминала бабушка, кольцо мгновенно и бескровно снялось.

Уходя, главный большевик сказал: 'Вы еще нас добром поминать будете, вот придут коммунисты, все до последнего заберут!' И бабушка, озираясь по сторонам, подтвердила:

– А ведь правду говорил, собака, все так и получилось!

Но, вопреки всему, выжили. Бабушка открыла шляпную мастерскую и вышла замуж за бывшего белого офицера Зиновьева, 'настоящего благородного дворянина', по ее словам. Он, как и мой отец, погиб на войне в 1942 году.

Дедушка же Александр был настолько красив и обаятелен, что влюбил в себя директора крупной военной организации Тамару и женился на ней. Она его и от войны уберегла. Но характер свой он не утратил и, прожив в роскоши и загулах более 20 лет, оказался лишним. Тамара бросила его и вышла замуж за своего главбуха - тихого, скромного человека. Но Александр не сдавался; он, как граф, вызвал главбуха на дуэль и выстрелил в него из своего 'пугача'. Скромный главбух, имея больное сердце, умер от испуга на месте. Благородный граф лишился работы, квартиры и чудом не загремел в тюрьму.

Вот тут-то бабушка, которую Александр боялся до смерти, проявила благородство и женила своего бывшего мужа на подруге - польке. Подруга обиходила стареющего графа, который так и не начал работать. Они жили в маленькой комнатке на нищенскую пенсию, а Александр без водки 'просто умирал'. И вот красивая полька 'тетя Нелли', как я ее называл, ходила на рынок со стаканом и выпрашивала у торговцев чачей 'по капле'. Потом приносила этот стакан мужу, который растягивал его чуть ли не на неделю. Днями он сидел у окна, поставив стакан на подоконник, и смотрел на улицу. В 1963 году он умер. А вскоре заболела и бабушка, пережив деда на 4 года. Более года тетя Нелли ухаживала за ней, живя у нас дома. А потом она ушла жить в свою комнатушку.