– Молодец, ты просто молодец, что спрашиваешь меня об этом! Ты действительно мог вообразить себя этаким заезжим витязем (Геракла потянуло на эпос!), и сказать руководству: 'Дайте мне всё по максимуму - иначе я не буду у вас работать!' И они оттолкнут тебя, - Геракл легонько толкнув меня в грудь растопыренными коротенькими, но толстыми пальцами, показал как 'они' будут делать это, - и всем скажут: 'Не имейте дела с этим гордым чужаком - он не отдавать приехал на родину, а забирать от неё'! Все отвернутся от тебя - ты останешься один, и даже я - твой друг, не смогу помочь тебе. Ведь Тбилиси - очень маленький город, здесь все уважаемые люди знакомы и доверяют друг другу! А московскую прописку ты уже потерял - назад тебе пути нет!
– будто прочёл мои мысли Геракл.

У меня внутри всё похолодело - я понял, как стратегически я 'лажанулся', а извечный русский вопрос: 'Что делать?', пока не давал вразумительного ответа. Зато другой, не менее русский вопрос: 'Кто виноват?', предполагал чёткий и однозначный ответ: 'Виноват только я - чудак на букву 'м'!'

– Конечно, тебя есть родовая вотчина - Абхазия, где, как ты думаешь, тебя всюду возьмут, и квартиру дадут, и деньги большие. Но помни, что если Тбилиси - провинция, то Сухуми - провинция в квадрате, и законы там ещё более жестокие, чем здесь. Встретить и напоить тебя там могут, но места своего и денег своих никто тебе не отдаст! Да и нужно ли будет тебе это место - главного инженера чаеразвесочной фабрики, например? Академий наук и институтов механики там нет, и не будет никогда!

Я вспомнил любимые слова Бориса Вайнштейна: 'Всё дерьмо, кроме мочи!', и понял, что внутри дерьмового кольца - тоже всё дерьмо, но дерьмо в квадрате - простите за тавтологию!

Геракл продолжал забивать мне баки и дальше, он вошёл в раж, на углах его красных мясистых губ появилась пенистая слюна. Но я уже не слушал его, а, призвав всё своё холоднокровие, констатировал: проигрывать тоже надо уметь! Собрав все мысли и волю в кулак, я решил получить из создавшейся ситуации всё, что можно, по-максимому, а потом уж 'рвать когти' назад - в Россию! В Москву, конечно, уже не получится, но главное - в Россию, в любую точку этой любимой и доброй страны, которую я так глупо потерял!

Наш разговор с Гераклом кончился тем, что я написал заявление с просьбой принять меня на работу в отдел мобильных машин (машинистки почти всегда печатали 'могильных машин', видно интуиция подсказывала им истину!), на должность младшего научного сотрудника. Геракл завизировал заявление, и я пошёл к руководству оформляться.

Директор института - 'малахольный' Самсончик Блиадзе 'бюллетенил', и я зашёл к его заместителю по научной работе Авелю Габашвили. Заместитель директора с библейским именем и княжеской фамилией был похож на недовольного и невыспавшегося льва. Когда я зашёл к нему в кабинет, он приподнял гривастую голову от стола и грозно-вопросительно посмотрел на меня. Я представился ему и подал заявление. Авель закивал головой и пригласил меня присесть.

– Так ты и есть тот московский 'гений', о котором здесь все болтают?

Без ложной скромности я кивнул головой.

– Я бы этого не сказал, - снова становясь похожим на недовольного льва, процедил Авель - оставить Москву, хороший институт, потерять прописку, и поступить на работу к этому идиоту Маникашвили? Это о хорошем уме не свидетельствует, скорее, об его отсутствии!

– Где ты был раньше, Авель?
– хотелось возопить мне, но я только согласно закивал головой.

– К этому трепачу, сплетнику, пьянице, шантажисту, доносчику и дебилу, страдающему манией величия?
– продолжил перечислять Авель достоинства Геракла, - ну, это должно повезти, чтобы так опростоволоситься:

– А зачем вы такого на работу взяли?
– осмелев, спросил я, в свою очередь, Авеля.

Он улыбнулся страдальческой улыбкой и, немного помедлив, ответил:

– Ты всё равно всё сам узнаешь, но так и быть, и я скажу. Мать этого дебила одно время занимала огромную, - и Авель поднял указательный палец высоко вверх, - должность. Не здесь, а у вас - в Москве. Вот она и обеспечила квартирами всех, кого надо, - Авель снова поднял палец кверху, только немного пониже, - здесь в Тбилиси, - и сделали они ему диссертацию, и приняли на работу начальником отдела: Нас не спросили!

– А Тициан: - хотел, было, вставить я слово, но Авель перебил меня, рыча, как вконец рассерженный лев.

– Что 'Тициан, Тициан'? Ты думаешь, Тициан - святой? Или он всегда был тем Тицианом, что сейчас? Ты полагаешь, на такую, как у него, должность из Тбилиси назначают? И это возможно без помощи из Москвы?

Авель нахмурился и доверительно прошептал: - ты только пока не болтай, а через неделю тебе всё расскажут, только другие люди. Тогда болтай, сколько влезет! Мы, грузины, добро помним, только всему есть предел. Так что не думай, что твой шеф вечен. Выгоним его через пару лет, тогда будем искать другого начальника отдела. Умного, понятливого, тактичного, молодого, - и Авель быстро добавил, - но уважающего старших!

И Авель не меняя выражения лица, подмигнул мне: - Гаиге? (Понял?) - по-грузински спросил он меня.

– Диах, батоно Авел! ('Да, господин Авель!') - на высокопарном грузинском ответил я ему, чему тот, безусловно, был доволен.

Авель подписал мне заявление, и главное, вселил надежду. Начальник отдела - это 400 рублей чистой зарплаты, а там - премии и другие льготы академического института. Командировки за рубеж, элитные путёвки: Я раскатал губы и понёсся в бухгалтерию, отдел кадров, канцелярию, и снова к Авелю - подписать приказ. Когда меня оформили, Лиля уже ушла домой - в отделе Геракла все разбредались после обеда, включая и начальника.