— Неужели? — возразил Коста. — Ты забыл об ангелах Краюрова.

— Тихо. — Язон предупреждающе кивнул в сторону Чандрис. — Мы ведь договорились молчать об этом.

— О чем? — спросила девушка.

— Краюров обнаружил, что девять ангелов, расположенные в узлах квадратной решетки, ведут себя наподобие логических цепей Лэнтриллина, — ответил Коста. — Это системы, на основе которых некогда пытались построить компьютер, обладающий полноценным интеллектом.

Чандрис моргнула:

— Итак, кванты добра превращаются в кванты разума?

— Мы не имеем ни малейшего понятия, что все это означает, — недовольно заметил Язон. — Могу лишь сказать, что элементарную ячейку цепи Лэнтриллина и разумную черную звезду разделяет непроходимая пропасть.

— Ангелмасса нападает на корабли, — ровным голосом произнес Коста. — Она проделала это дважды, поражая убийственным огнем движущиеся цели.

— Возможно, более, чем дважды, — сказала Чандрис, следя за белой линией на изображении, которое продолжало медленно вращаться. — Ты говорил, что до трагедии с «Лучником» были и другие радиационные всплески. И все они были нацелены на корабли-охотники?

— Не знаю, — хмуро отозвался Коста. — Нужно проверить. Но для того, чтобы сделать это, Ангелмасса должна была каким-то образом изменять свою внутреннюю структуру.

— Черные дыры не имеют внутренней структуры, — упрямо повторил Язон.

— Значит, она изменяет пространство, лежащее вне ее радиуса, — сказал Коста. — Не знаю, что она делает и как что-то делает. Вы не можете спорить с этим.

Язон фыркнул.

— Теперь ты станешь утверждать, что ее поведение вызвало вычисленный тобой прирост производства ангелов.

— Я ничуть не сомневаюсь в этом, — ответил Коста — Излучение Хокингса порождается мощными приливными силами на поверхности черной дыры. Увеличение количества ангелов вполне может оказаться побочным эффектом гравитационных и радиационных скачков, вызываемых Ангелмассой.

Язон с шумом втянул в себя воздух и повернулся к экрану с изображением вращающегося векторного поля. Коста хотел что-то сказать, но Чандрис предупреждающе тронула его руку, и он промолчал.

— Что же нам делать? — заговорил наконец Язон. — Стоит такое опубликовать, и население впадет в панику.

— Согласен, — ответил Коста. — Я собирался рассказать об этом директору Подолак и еще двум-трем коллегам. Доктору Кахенло и, возможно, Краюрову и доктору Фрешни.

— Какой источник данных ты собираешься указать? — спросила Чандрис.

Коста посмотрел на нее и нахмурился.

— Что значит — какой? Ангела, разумеется.

— Ангела Девисов? — с нажимом произнесла девушка. — Ангела, которого они хранят вопреки закону?

— Да, ангела Де… — Коста запнулся. — Вопреки закону?

— Дожидаясь тебя на корабле, я выяснила, что закон обязывает охотников продавать всех ангелов, которых они добыли, — объяснила Чандрис.

Язон нетерпеливо отмахнулся:

— Это так, но в данном случае…

— Даже не надейтесь, — твердо сказала Чандрис.

— Она права, — признал Коста. — Девисам и без того хватает неприятностей. Ханан угодил в больницу, кораблю требуется серьезный ремонт. — Он поднял глаза на девушку. — К тому же, я обещал вернуть ангела, как только мы закончим эксперимент.

— Так что же нам делать? — настаивал Язон.

— Добывать информацию из независимых источников, — сказал Коста. — Для начала подумаем, как получить доказательства существования антиангелов. — Он потянулся к терминалу и замер, негромко выругавшись. — Язон, займись. Выясни, когда в последний раз предпринимались попытки отыскать их.

— Мы провели полный биохимический анализ организма господина Роньона, — сообщил врач в белой куртке, нажимая клавиши компьютера поста медицинской сестры. — Обнаружены остатки веществ, порожденных стрессом, но причина, его вызвавшая, по-прежнему неясна. Мы ждем результаты сканирования мозга, однако вряд ли они что-либо покажут. — Врач чуть заметно помедлил. — Разумеется, кроме обычных нарушений его мозговой деятельности.

— Так что же вызвало стресс? — спросил Форсайт.

— Боюсь, я не смогу ответить, — признался врач. — Но, имея дело с людьми вроде господина Роньона, логично предположить, что такие припадки могут случаться в любое время.

— Ничего подобного, — возразил Форсайт. — До сих пор такого не бывало.

Поймав его взгляд, врач моргнул. То, что он прочел в лице Сенатора, заставило его вздрогнуть.

— Прошу прощения, Верховный Сенатор, — торопливо произнес он, — я, наверное, неудачно выразился…

— То, что произошло с Роньоном, не было спонтанным проявлением умственной либо физической неполноценности, — тем же тоном продолжал Форсайт. — Припадок вызвал какой-то внешний фактор. И я хочу знать, какой именно.