— Можно, да? А то, я так поняла, тебе не очень удобно… У тебя Лукашов, да? Ну, я так и поняла…

— Да рассказывай же, не тяни! Лялька, давай.

— Даю. Борисова хлопнули.

Я непроизвольно схватилась за горло. Как это? Она, наверное, шутит. Это что, значит, не будет больше на земле такого породистого молодца с такими пропорциями, голосом и глазами? Не будет?

— Ч-что? К-как? — Меня словно ушатом холодной воды окатили, я вспомнила его последний взгляд. О господи! Не может быть!

— Очень даже может быть, — зло сказала Лялька. Видимо, последнее восклицание я повторила вслух. А затем устало продолжила: — Убили его. В том, что это убийство, можешь не сомневаться. Труп нашли на берегу Волги, еще теплый был. — Я ойкнула. — С перерезанным горлом. Прямо в машине своей пижонской сидел. За рулем. Никаких следов, как водится. Правда, видели белую «бэху» неподалеку, — я охнула, — но ведь это ни о чем еще не говорит.

Еще как говорит, вдруг подумала я. Лялька молчала. Я, пока Лукашов не вернулся, быстренько спросила:

— Когда это случилось?

— Ну, видимо, в то время, когда мы с тобой рассуждали о его причастности к убийству Старцева. Часов в восемь-девять. Не позже. Скорее всего, как тут ребята говорят, около половины девятого.

Я сдавленно ахнула. Вернулся Лукашов и с беспокойством посмотрел на мое растерянное и, должно быть, весьма красноречивое лицо. Хотел сделать какой-то жест, но передумал и сел в кресло, напряженно глядя на меня. Он сосредоточенно меня изучал, очевидно, по моему лицу вполне можно было догадаться… «О чем?» — подумала я. Мне стало нехорошо. Его не было дома, когда я звонила, а на звонок на сотовый он мог ответить в любом месте города. Опять же белая «бэха»… Номеров, конечно, никто не запомнил. Опять же шаткое, на мой взгляд, алиби в день убийства Старцева. Точнее — в ночь. Опять же мотив… Да уж, у Лукашова, должно быть, мотив имелся. Цех, долги, братки и «приз-сюрприз» — Наталья Батьковна.

— Ты куда пропала? — напомнила о себе Лялька.

— Я здесь, — откликнулась я. — Знаешь, давай я тебе завтра сама позвоню. Хорошо?

— С тобой все в порядке?

— Да, конечно, — сказала я. — В общем, я объявлюсь сама. Ладно?

— Ладно. Хотя я за тебя и волнуюсь, но если хочешь…

— Хочу, — я глянула на Лукашова.

— Тогда пока, — и Лялька отключилась.

Я положила трубку. Надо сообщить Лукашову, если он, конечно, еще не знает… Я посмотрела Андрею в глаза. Закурила.

— Что случилось? — спросил Андрей. — Если, конечно, мне можно об этом узнать…

— Отчего же нельзя, — пожала я плечами, не отрывая от него внимательного взгляда.

— Ну, просто ты так смотришь…

— Как?

— Нехорошо… — Он опустил глаза и тут же снова их поднял на меня. — Так что случилось?

— Олега убили.

Лукашов захлопал глазами:

— Ч-что? Не понял…

— Повторяю, — жестко начала я. — Убили Олега Борисова. Не далее как часа два—два с половиной назад. Ты рад?

— Чему?! — возмутился Андрей. — Как ты можешь такое говорить?!

— Ну, ты же его не любил…

— Я?.. Ну и что? Не понял… разве мое отношение к Борисову говорит о том, что я должен радоваться его смерти? Ты за кого меня держишь?

— За Лукашова, — фыркнула я. Андрей дернул подбородком и опустил глаза, обиделся, наверное. Эх, интеллигенция, мать вашу! — Не бычься. Я с тобой препираться не собираюсь. Алиби у тебя есть?

— Алиби? — он даже задохнулся. — Ясно. Все ясно, — как-то горько произнес он и уставился в пол. — Когда, ты говоришь, это случилось?

— Ориентировочно в половине девятого. Плюс-минус тридцать минут. Где ты был с восьми до девяти вечера?

— В магазине.

— В каком?

— В нашем, на улице Горького.

— Тебя видели? Подтвердить могут?

— Ну, наверное, — он пожал плечами. — Наверное, я пойду.

— Подожди. Еще один вопрос. Вернемся, так сказать, к нашим баранам. — Андрей, порывавшийся встать с кресла, обмяк и равнодушно посмотрел на меня. — Ты вообще помнишь, о чем мы тут говорили?

— Помню, — устало произнес он.

— Так вот, в связи с этим у меня возник вопрос: почему ты не рассказал мне об истории с братками еще вчера?

Андрей поднял на меня глаза:

— Честно?

— По возможности, — ответила я.

— Хорошо, — он вздохнул. — Не хотел. Все это куда как неприятно, Таня. Пахнет это дурно. Не хотел вчера тебе об этом говорить. — Я попыталась что-то произнести, но он меня жестом остановил: — Подожди и ты, хорошо? Дай мне, пожалуйста, закончить. Конечно же, я прекрасно понимал, что говорить тебе об этом все равно придется. Это ясно. Но… Мне казалось, что это не так уж важно, вчера или сегодня. Не знаю, как ты к этому отнесешься, но, если честно, мне не хотелось все это обсуждать, пока Серега еще не похоронен. Не знаю почему, — он покачал головой. — И ты, возможно, мне и не веришь. А я даже и не возражаю. И бить себя кулаком в грудь не собираюсь, мол, не я это, не я, — он усмехнулся. — Что толку? Алиби, сама знаешь, — хлипковатое. Мотивов, наверное, с твоей точки зрения, предостаточно, — Андрей пожал плечами. — Но это не так уж важно…