Женя уходил с явной неохотой, бросая в мою сторону злобные взгляды. Я же сидела, потупив глазки и сложив связанные руки на коленях, всем своим видом изображая покорную жертву и боясь, как бы Женя не передумал уходить.

Женя не передумал, и через пару минут за ним уже захлопнулась входная дверь. Сбылись наши с Лешей мечты — мы остались наедине.

— Скажи, а шеф правда не отдавал приказания убивать меня? — осторожно поинтересовалась я.

Леша явно ожидал более романтического начала беседы, а потому поморщился, услышав мой вопрос.

— Ты сперла побрякушку — вот и отвечай, сама виновата. Ну а насчет убивать или не убивать… — Леша сделал многозначительную паузу, — это уже от тебя зависит.

Я сделала вид, что не поняла намека.

— А кто этот ваш шеф? — спросила я.

Леша сел напротив меня, заглянул в глаза и доверительным тоном, каким обычно говорят с душевнобольными, произнес:

— Шеф — очень умный человек, и с ним лучше не враждовать. Думаю, ты это уже поняла. Так что скажи, куда безделушку дела, и тебе никто ничего не сделает, уж я за это ручаюсь.

Лешино милосердие не знало границ. Мои актерские способности тоже.

— Правда? — Я захлопала ресничками, стараясь выдавить из себя слезу умиления. — А знаешь, ты совсем не похож на своего приятеля, тот только и делал, что орал на меня.

Леша довольно заулыбался.

— Но… — я потупила глазки, — может, ты развяжешь мне руки?

Леха задумался.

— Ну, хорошо, — согласился он, вероятно, решив, что наше с ним времяпрепровождение будет куда более увлекательным и разнообразным, если развязать мне руки.

Он долго боролся с узлами, и как только с ними было покончено, накинулся на меня, чуть не свалив с табурета.

Несколько минут я терпела, но потом решила, что пора брать инициативу в свои руки. Правда, для достижения своих целей я предпочла взять в руки кое-что более тяжелое и увесистое, а именно заварочный чайник, который я нащупала на столе. Вот он-то и опустился на бестолковую Лешину голову.

Парень выпучил глаза и ойкнул. Я моментально вскочила с табурета, даже не успев в полной мере насладиться только что созданной художественной композицией. Однако голова у Леши оказалась не самым уязвимым местом, так как погоня настигла меня уже у дверей, при этом Алексей выл, ревел, сыпал нелестными словами в мой адрес, из чего я могла сделать вывод, что мой вариант развлечений не пришелся ему по вкусу.

Я заметалась по коридору, стараясь увернуться от карающей Лешиной руки, в панике натолкнулась на какую-то дверь, не раздумывая, ринулась в нее и тут же захлопнула, навалившись на нее всем телом. Леша начал яростно биться с другой стороны, и, судя по жалобному скрипу двери, его старания рано или поздно должны были увенчаться успехом.

Изо всех сил наваливаясь на дверь, я лихорадочно соображала. Кстати, самое ужасное вот в такие минуты — это полное отсутствие соображений, что и наблюдалось в моем случае. Тогда я принялась бестолково осматриваться по сторонам. Оказалось, что я попала в спальню, такую же захламленную, как и вся эта квартира. Но безалаберность здешних жильцов меня не слишком-то волновала, а вот что поистине встревожило мое воображение, так это окно, вернее, его недосягаемость. Ведь чтобы добраться до него, нужно было отойти от двери, а я и двух шагов не успею сделать, как Леша — эта бешеная скотина — окажется в комнате.

Однако на размышления времени не оставалось — дверь уже подпрыгивала на петлях и вот-вот должна была слететь. Тогда я сделала первое, что пришло в голову, то есть просто отскочила в сторону. И очень даже вовремя, поскольку дверь почти тут же плашмя упала на пол и в комнату ворвался пунцово-красный от ярости Леша. Я встретила его как и полагается скромной девушке, подвергающейся сексуальным домогательствам, — крутанулась на месте и фирменным ударом шибанула навязчивому джентльмену каблуком аккурат в лоб, так что он был отброшен туда, откуда только что явился, то есть коридор. Еле удержав равновесие, я тут же метнулась к окну.

Голова была явно не самым уязвимым местом Алексея, потому что я успела открыть лишь одну раму, а он уже нарисовался в дверном проеме. Дальнейшее развитие событий зависело от ловкости одного из нас. И пока Леша разгонялся в коридоре, я открыла вторую раму, вспорхнула на подоконник и, забыв попрощаться, спрыгнула вниз.

Оказавшись на земле, я подняла голову.

Открытое настежь окно, развевающиеся занавески, все-таки я сумела уйти красиво!

Вскочив на ноги и наскоро поправив одежду, я помчалась вперед, не разбирая дороги. Благо на улице были сумерки, и Леша мог не заметить, в каком направлении я побежала. Двор я пересекла за считаные секунды и, только оказавшись на проезжей части и убедившись, что погони за мной нет, смогла перевести дыхание. Но в безопасности я себя почувствовала, лишь остановив попутную машину.

— Куда? — спросил водитель, которого я при первом же взгляде охарактеризовала как давно не кормленного.

Машина была под стать хозяину — старый зеленый «Запорожец», но в моей ситуации выбирать не приходилось.

— До гостиницы «Околица».

— По пути, — кивнул тот. — Садись, подвезу.

Я тут же запрыгнула в салон, и «Запорожец» с диким скрежетом покатил по трассе.

— А что в гостинице забыла? — поинтересовался водитель.

Вот за что я терпеть не могу ездить на попутках, так это за то, что волей-неволей приходится поддерживать бестолковый разговор с шофером. Я никогда не страдала от желания излить душу малознакомому человеку, но не ответить было нельзя, и я промямлила, не отрывая взгляда от окна: