«Пойти посмотреть, что ли. Наверное, я даже встать не смогу», — подумала я, глядя на чернеющую в ночи полоску леса, за которой виднелись редкие огни неведомого поселения — наверное, того самого, откуда ехал этот горе-тракторист.

Но я не успела и пошевелиться, потому что дверь в купе неожиданно открылась, и на меня набросилась какая-то темная фигура, сразу же крепко зажав рот пропахшей табаком лапищей. Я почувствовала у своего виска холод металла.

— Давай, — тихо прошептал мне в лицо человек.

Я молчала, не в силах слова выговорить.

— Давай, — еще более грозно повторил незнакомец.

Второй человек быстро что-то делал с окном, сказав:

— Да чего разговаривать? Сам все бери. А этого с собой прихватим.

Я и глазом моргнуть не успела, как меня уже протискивали в открытое окошко, как куклу, напялив на голову какой-то мешок.

В той суете, которая царила за окном, скорее всего, никто не обратил на нас ни малейшего внимания. И потом, была непроглядная темень.

«Ловко сработано», — только и успела я подумать, но все же попыталась подать голос и открыла рот, откуда вылетело негромкое: «А-а-а!»

Но едва я это сделала, тут же получила по голове чем-то тяжелым и отключилась уже окончательно.

— И где же? — были первые слова, которые я услышала, когда с трудом открыла глаза.

«Действительно, и где же я?» — задумалась я, потому что никак не могла ничего вспомнить.

Но как только услышала вдалеке гудок локомотива, тут же припомнила: поезд, Костик, вынужденная остановка, тракторист, удар по голове…

Наверное, в чай все же подсыпали сильного снотворного. Не могла я без чьей-то помощи отключиться так надолго, чтобы все на свете проспать. Вот балда! Купилась на чай в подстаканниках, который с детства вызывал у меня особое доверие и симпатию!

Ведь я даже сопротивляться как следует не смогла, потому что и руки, и ноги были словно тряпичные. Да и сейчас они еще порядком дрожали.

— Товар здесь, — отозвался хриплый мужской голос: его обладатель был либо сильно простужен, либо с перепоя. — Только немного другой.

— А на кой ляд мне другой? — разозлился первый. — Стоило разве из-за этой мелочовки весь огород городить? Опять облом.

«Интересно, о чем они говорят? — прислушалась я к диалогу. — Но в любом случае хорошо, что товар здесь. Глядишь — не пристукнут сразу».

Кажется, я потихоньку возвращалась к жизни, потому что начинала соображать: ага, значит, тот нерусский, который прорвался все-таки в купе, вез с собой что-то, что этим сейчас нужно. Или, наоборот, другое? Явно наркотики. Или еще что-то? Бр-р-р, меня определенно стукнули слишком сильно. Как бы вообще не начался ранний склероз!

— Баб стали посылать, — прохрипел голос за стенкой. — Что-то новенькое.

— А чего? Так даже лучше, — возразил ему второй тонким неприятным голосом. — Сроду не подумаешь. Хитрецы. Во всем хитрят, сволочи. Думают, мы тут вообще самые последние идиоты собрались, что ничего не понимаем.

— Русских баб, — с тоской прибавил хрипатый. — Заметь: молодых русских баб. Своих, черномазых-то, берегут, а наших, значит, можно. Везде можно — и в бордели американские, и в пустыни.

— Да ты чего такой сегодня? — удивился собеседник. — Не о том думаешь. Ты лучше скажи, что с королем делать, а потом про баб можно будет говорить.

— А сильно я ей по голове засандалил, девчонке-то, — помолчав, сказал хрипатый. — И как только жива осталась?

— Ничего, женский пол — живучий, — засмеялся его товарищ. — Не то что мы. Как ты думаешь, может, нам Ваську теперь лучше кинуть?

— Не надо. Жалко. Все же старался…

— Тебе, я вижу, всех сегодня жалко, это не к добру, — заметил писклявый.

Послышались шаги. На всякий случай я прикрыла глаза, но когда кто-то затряс меня за плечо, решила спящей больше не притворяться, а преспокойно уставилась на моих похитителей.

Два мужика были настолько не похожи друг на друга, что казались представителями разных цивилизаций.

Один был земной, дремучий и огромный, весь покрытый черными густыми волосами. Второй — маленький, с большим блестящим черепом, на котором не было ни единого волоска, и длинным носиком-хоботком на гладком розовом лице.

— Жива, что ли? — прохрипел дремучий.

Маленький, которого я про себя назвала «инопланетянином», смотрел на меня, скептически поджав губы.

— Чего молчишь, когда я спрашиваю. Немая, что ли? — продолжал допытываться хрипатый.