— Мне кажется, что у вас мания величия, — заметила я. — Интересно будет узнать, зачем вы мне понадобились. Вы как думаете?

— А я скажу вам, зачем. — Поприн наконец-то обрел какую-то душевную уверенность и заговорил жестче. — Вы работаете на мою жену Изольду. Это доказал ваш сегодняшний визит в «Астарту». Просто так моя женушка на халяву никого обслуживать бы не стала, уж я ее знаю. Одним словом, Татьяна Александровна, какой бы крутой специалисткой вы ни были, но здесь вам не повезло, и я вас раскусил. Вы дали маху, вот так вот. Вы работаете на Изольду и пасете меня по ее заданию. Ну что, я прав?

В этот момент я прикуривала, и поэтому у меня не получилось удостоить Поприна ответом, я только взглянула на него.

Нет, мир сошел с ума, в который уж раз подумала я. Стоит только девушке выйти одной вечером погулять в город, как ее сразу начинают подозревать черт знает в чем. Причем в таких несуразных отвлеченностях, что сразу и понять ничего нельзя. Явились два Пшенникова с загадками, вынырнула Изольда Августовна с ребусом… Один Поприн сподобился объяснить суть своих претензий. Но лучше бы он этого не делал, все равно получалась ерунда какая-то.

Тут что-то дернуло меня за язык, и я спросила у своего вчерашнего знакомца, тщетно ожидающего ответа:

— А вы, господин Поприн, случайно не знакомы с Пшенниковым Григорием Ивановичем?

Володька в этот момент отвлекся от эстрады и бросил быстрый взгляд на Поприна. Ему тоже была интересна реакция на вопрос. Естественно, мой опер даже на стриптизе не терял свой профессионализм и бдил за ситуацией. Пять с плюсом ему. Умничка.

Поприн поморщился и стал пальцами выбивать по столешнице какую-то мелодию.

— Даже так, Татьяна Александровна… — задумчиво произнес наконец он. — Но меня это не касается. Однако интересно, что вы решили заняться шантажом. Это показывает, что с вами можно договориться. Меня это радует.

— Кто здесь говорит про шантаж? — Мое удивление было совершенно натуральным. — Я всего лишь задала вам вопрос, а вы кидаете такие неприличные обвинения. Будем считать, что слово «шантаж» я не расслышала, но почему у вас возникло такое мнение, узнать хотелось бы.

— Гриша тщательно скрывает свою принадлежность к этому клубу, и никто не знает, кроме самого ограниченного круга, что он здесь учредителем вместе со мной. Вы мне дали еще одно доказательство вашей слежки. Мы совсем недавно встречались с Гришей и обсуждали с ним кое-какие проблемы, тогда вы нас, очевидно, и засветили.

— Все гораздо проще, — решилась я на легкую провокацию. — Я сегодня встречалась с Григорием Ивановичем…

Я нарочно не стала заканчивать фразу, оставляя на усмотрение Поприна придумать самому ее окончание. Но он улыбнулся и погрозил мне пальцем.

— Гриша еще вчера улетел в Париж по делам своего «Потока». Не нужно так неуклюже врать. Короче, Татьяна Александровна. Давайте договариваться. Не будем касаться всех ваших отчетов. Я так думаю, а думаю я всегда правильно, что сегодня вы уже Изольде отчитались. Но перед каждым следующим отчетом, касающимся меня, вы будете приходить ко мне сюда, и мы с вами будем вместе решать, что стоит говорить моей благоверной, а чего ей знать необязательно. Платить я вам буду в два раза больше, чем Изольда. Годится?

Я промолчала.

Поприн внимательно посмотрел на меня и осторожно спросил:

— Про Ольгу вы уже ей рассказали?

Я снова промолчала.

— Значит, рассказали. Жаль, жаль. Придется придумать что-нибудь, будто она у меня секретарь, хотя все равно — не поверит.

— В чем же все-таки причина разногласий между Изольдой Августовной и вами? — спросила я, занимаясь злостным уклонизмом от необходимости отвечать и продолжая гнуть свою линию.

— Смешная вы девушка, — улыбнулся Поприн. — К чему такие вопросы? Что мы с Изольдой, очень оригинальная пара, что ли? Да просто-напросто надоели мы друг другу хуже маргарина, и удерживают нас только взаимные финансовые расчеты да деловые связи. Без меня ей придет полный каюк. Вот она и «мечет икру», следит да устраивает мне истерики. Боится, что я уйду. А я все равно уйду. Мне с этой грымзой уже не только не жизнь, но даже и не прозябание. Геморрой один. Так, значит, мы с вами договорились?

Я покачала головой.

— Не понял вас. — Поприн откровенно вытаращился на меня. — В чем еще дело? Вам мало денег, что ли? Скажите прямо, сколько вы хотите. Я уверен, что мы договоримся.

— Дело не в деньгах, — ответила я. — Я просто не продаюсь. За деньги я выполняю работу. И честно отрабатываю эти деньги. Ни один мой клиент не может сказать, что я его кинула или подставила, а вы требуете от меня именно этого. Ничего у нас с вами не выйдет.

— Та-ак, — протянул Поприн, — та-ак. Вот, значит, как вы решаете…

Я кивнула и покосилась на Володьку, заметив, что он уже не сводит пристального взгляда с Поприна, а этот взгляд у Володьки ох какой нехороший.

— Вы можете передумать? — спросил меня Поприн.

— Никогда, — отчеканила я и затянулась сигаретой.

— Никогда не говори никогда, — процитировал Поприн, блеснув телевизионной эрудицией, и встал. — Ну что ж, Татьяна Александровна, извините за беспокойство. Но я все-таки уверен, что у нас с вами это не последняя встреча.

Поприн сделал паузу, но, видя, что разговаривать больше я не намерена, тихо произнес: