Убедив себя этим внутренним монологом, я уверенным шагом направилась в ванную. И раз уж сегодня выдался такой прелестный день, то я не могу просто так умыться, протерев глазки тепленькой водичкой. Контрастный душ — вот что мне поможет поддержать боевой настрой. Сказано — сделано. Я на самом деле почувствовала бодрость, словно упругие струи воды заставили проснуться каждую клеточку моего организма. Аутотренинг — шикарное дело! Только вот заставить себя прибегнуть к психологической тренировке удается не часто. А зря, наверное.

Я привела себя в порядок, накинула пушистый махровый халатик и, мурлыча под нос незатейливый мотивчик, вышла из ванной. Вот такая вся бодрая и свежая я почувствовала, что страшно хочу есть. Зайти бы сейчас на кухню, а там — готовый завтрак и официант в белых перчатках. Честное слово, я бы просто его расцеловала.

А, ладно. Мы и сами горы свернем, если захотим. Я сварила кофе, поджарила тосты и даже решилась на такой подвиг, чтобы приготовить омлет с ветчиной и сочными помидорами. А когда насытилась, пришла к мысли, что жить все-таки хорошо.

Теперь самое главное — не останавливаться и продолжать в том же духе, раз я так хорошо настроилась. Посмотрев в окно, я убедилась, что погода за окном замечательная. Даже больше — она просто создана для прогулок и поездок!

Я надела приготовленные с вечера джинсы, водолазку и ветровку, захватила недавно купленный зонт и собранную сумку. А еще налила кофе в термос и наделала бутербродов с сыром и ветчиной в дорогу, чтобы не травить свой любимый организм всяким растворимым суррогатом и несъедобными булками в кафешках и забегаловках.

Добралась я нормально, без приключений. Машин рано утром на дороге было гораздо меньше. В Воленске я подъехала прямо к зданию, в котором находилась редакция местной газеты. Дело в том, что как раз в этой самой редакции работал журналистом один мой хороший знакомый Максим Горохов. Я набрала номер и попросила позвать его к телефону.

— Горошек, это ты? — обратилась я к другу, называя его прозвищем, которое прилипло к нему в детстве и ему самому до сих пор очень нравилось. Горошек — значит, зелененький, почти как бакс, — именно такие ассоциации возникали у Максима относительно детского «имечка».

— Да, с кем имею честь? — откликнулся Максим.

Он всегда любил оригинальные выражения. Его голос привычно протрубил в телефонную трубку, пагубно воздействуя на мои барабанные перепонки. Впрочем, я уже привыкла, что друг-журналюга обладает глубоким басом, сделавшим бы честь оперному певцу.

— С наидрагоценнейшей особой Таней Ивановой, — ответила я ему в тон, силясь сдержать улыбку.

— Какие люди, — обрадовался Макс, сразу став простым, как десятка. В отечественных рублях, а не в баксах, естественно. — Ты где?

— В данный момент сижу в машине около вашего здания, — доложила я.

— Понял, не дурак, — отреагировал Горохов.

Через минуту Горошек предстал передо мной собственной персоной. Худенький, с пышной рыжей шевелюрой, забранной сейчас в хвостик на затылке, на зависть девушкам. Горошек обладал ни с чем не сравнимым обаянием и чисто репортерским задором. И глаза его блестели чистой зеленью, своей миндалевидной формой похожие на гороховые стручки. Впервые встретив Макса, ни за что не заподозришь глубокого баса в столь тщедушном тельце. А джинсы, стильно подобранные на пару размеров побольше, еще подчеркивали внешнюю хрупкость журналиста. Впрочем, впечатление это было обманчивым. Могу подтвердить — Максима просто так, голыми руками не возьмешь.

Не в его характере было трепаться о погоде и прочих пустяках, и он сразу перешел к делу, поскольку понимал: раз я здесь оказалась, значит, он мне нужен не для простого трепа. Я коротко сообщила, что занимаюсь расследованием одного преступления и мне может понадобиться его помощь. Макс поинтересовался, где я остановилась. Естественно, я в Воленске еще нигде не останавливалась, кроме как возле редакции, что честно и выложила. Горошек любезно предложил быть его гостьей. И я согласилась: у Максима двухкомнатная квартира, поэтому я нисколько его не стесню. Кроме того, характер работы обязывает его все время быть на ногах, ездить по командировкам, и потому жилье практически пустует.

Максим просто обожал свою профессию и был самым настоящим трудоголиком. И сейчас он совершенно не намеревался провожать меня до собственного жилища. Он торжественно вручил мне ключи от квартиры вместе с листочком из блокнота, где собственноручно записал адрес. И быстренько отбыл назад в редакцию.

Минут через пятнадцать я была уже на месте. Сначала дверь никак не хотела открываться, зараза. Но потом я убедила ее в том, что я не враг, а друг, и она наконец открылась. Наверное, вся в хозяина. Я осмотрела «свою» комнату, и увиденное вполне меня удовлетворило. Правда, возникло ощущение, что сюда давно никто не заглядывал. Поскольку Макс разрешил мне поступать с его жилищем по своему усмотрению и вообще быть как дома, я засучила рукава и разыскала пылесос. Результат получился впечатляющим. Когда все засверкало чистотой, для полного счастья я открыла дверь лоджии, чтобы проветрить помещение.