Эта крутая расправа над «служилыми» коллегами не остановила первой попытки литераторов «второй культуры» выйти из ставшей невыносимой творческой изоляции. Они вслед за художниками попытались добиться официального признания.

Летом 1975 г. 32 непубликуемых ленинградских поэта собрали в сборник «Лепта» лучшее из созданного ими за по крайней мере десятилетний период подполья. Они отнесли свою «Лепту» в Лениздат с предложением опубликовать. Однако там забраковали сборник, да еще с оскорбительным объяснением - за низкое художественное качество. Однако «Лептой» заинтересовался ленинградский КГБ. Его сотрудники выразили желание познакомиться с авторами и составителями сборника. Их приглашали на беседу, заманивая обещанием помочь в публикации. Неискушенные в таких делах литераторы согласились попытать счастья. Несколько раз ходила на беседы с кагебистами «мать поэтов» - молодой искусствовед Юлия Вознесенская, которую редколлегия «Лепты» выделила своим представителем. Она горячо убеждала оперативников, что авторы сборника - не заговорщики, не революционеры, а поэты, мечтающие лишь о выходе к читателю. [296] Но время шло, а дело не двигалось. И активисты «второй культуры» встали на путь явочного осуществления своего права на аудиторию.

Группа поэтов и художников направила в управление садово-паркового хозяйства Ленинграда уведомление, что они намерены 14 декабря 1975 г. в 11 часов утра почтить память декабристов чтением стихов на Сенатской площади, где 150 лет назад произошло восстание декабристов.

В тот день Сенатская площадь была оцеплена и запружена милиционерами и дружинниками. Улицы, ведущие на площадь, были перегорожены машинами. Шестерых, подписавших заявку на митинг, задержали по дороге. Художники Синявин и Филимонов прорвались туда, но тут же были схвачены. Филимонов успел бросить в Неву плакат, который поплыл вверх текстом: «Декабристы - первые русские диссиденты». [297]

После этих демаршей усилились разговоры в КГБ о возможных публикациях поэтов «Лепты». Но она так и не увидела света. А в 1976 г. появились в самиздате три толстых периодических журнала - «Часы», «37" и»Художественный архив" (см. стр. 266). В них нашли пристанище непубликуемые ленинградские гуманитарии разных специальностей, работающие в разных стилях. «Художественный архив» приютил художников и специалистов по живописи. «37" возник на базе литературно-художественного и философско-теологического семинара (о нем см. главу»Православные", стр. 186-187).

Начав борьбу за свои права, деятели «второй культуры» использовали методы правозащитников. Это не могло не отразиться на отношении к ним. Выражением сочувствия и солидарности были лозунги на боках трамваев, написанные ночью и обнаруженные ленинградцами утром 6 апреля, в день, когда должен был начаться в Москве суд над Андреем Твердохлебовым: «Свободу политзаключенных!», «Свободу Твердохлебову!» [298]

Тогда же, весной 1976 г., Юлия Вознесенская, поэт Геннадий Трифонов, художники Игорь Синявин и Вадим Филимонов стали готовить иллюстрированный поэтический сборник «Мера времени». Все они участвовали и в подготовке очередной затеи независимых художников - устроить 1 июня выставку на открытом воздухе, как в Москве. Местом выставки избрали набережную Невы около Петропавловской крепости. Выставка была разогнана милицией и кагебистами. 12 июня ее попытались повторить - но тоже безуспешно. Художники выразили свое возмущение анонимно, но не чураясь «политики». В ночь с 3 на 4 августа 1976 г. на стене Петропавловской крепости появилась надпись огромными буквами: «Вы душите свободу, но душа человека не знает оков». И в других местах города: «Долой партийную буржуазию!», «Партия - враг народа», «СССР - тюрьма народов», «Свободу политзаключенным!» и «Слушайте Голос Америки!». [299]

13 сентября были арестованы художники Юлий Рыбаков и Олег Волков, а с ними - Наталья Лестниченко и Юлия Вознесенская. Мужчин шантажировали судьбой подельниц. Ради того, чтобы женщин отпустили, Рыбаков и Волков признались, что и апрельские надписи в трамваях, и августовские - их рук дело. [300]

Конец 1976 - начало 1977 гг. были чрезвычайно насыщены событиями.

5 декабря 1976 г. в Ленинграде впервые состоялась демонстрация в защиту прав человека. Она была проведена в то же самое время, что и традиционная демонстрация правозащитников в Москве, тоже у памятника Пушкину. 13 ленинградских демонстрантов, как и в Москве, обнажили головы в знак траура по конституционным свободам и в знак солидарности с жертвами беззаконий. Демонстрация прошла спокойно. Ничего не подозревавшие милиционеры не увидели чего-либо криминального в совершенном на их глазах молчаливом обряде. Зато к повторению митинга в честь декабристов 13 декабря 1976 г. власти подготовились. Только семеро из 50 намеревавшихся участвовать в митинге добрались до площади, но и они были немедленно задержаны. [301]

21 декабря была арестована, а 29-го уже осуждена на 5 лет ссылки Юлия Вознесенская за так и не увидевшую свет «Меру времени» (было признано клеветой утверждение в манифесте редколлегии, что в СССР нет свободы печати, нет свободы слова). [302] Остальные члены редколлегии тоже были «обезврежены»: Трифонова и Филимонова осудили по уголовным обвинениям, Синявина отпустили за рубеж. [303]

В марте 1977 г. состоялся суд над Рыбаковым и Волковым. Они согласились на предложенный им сценарий суда - считать надписи «хулиганством» и «порчей государственного имущества» без упоминания об их содержании. В суд пустили друзей и даже иностранных корреспондентов, так как подсудимые послушно повторяли что было велено. (Приговоры: Рыбакову - 6 лет лагеря усиленного режима, Волкову - 7 лет строгого). [304]

Суды не прервали сближения «второй культуры» с правозащитным движением. Среди ленинградской независимой интеллигенции многие стали сознавать, что прежняя отстраненность от общественных проблем чревата духовным кризисом, выхолащиванием, спадом «второй культуры». Правозащитные демонстрации в Ленинграде, как и в Москве, стали ежегодными (с 1977 г. их и здесь проводили в день прав человека 10 декабря). Решив провести выставку в честь венецианского Бьеналле-77, ленинградские художники-нонконформисты приурочили ее открытие к началу Сахаровских слушаний в Риме. В выставке участвовали 17 ленинградских и 7 московских художников. [305]

«Вторая культура» - самое многочисленное и активное из независимых общественных движений в Ленинграде. Несмотря на благоприятное изменение отношения к московским правозащитникам, движение за права человека в его московском варианте в Ленинграде не привилось. Единственный последовательный и многие годы самостоятельно выступающий правозащитник в Ленинграде - Эрнст Орловский. [306]

Обычно ленинградцы, тяготеющие к правозащитной деятельности, по-прежнему кооперируются с москвичами. В 1978 г. среди основателей созданного в Москве Свободного межпрофессионального объединения трудящихся (СМОТ) были ленинградцы Лев Волохонский, Николай Никитин, Владимир Борисов, Александр Иванченко и др. (о СМОТе см. главу «Движение за социально-экономические права», стр. 316-318).