– Экспедиция! – завизжала Барбара.

– Ферма Меликетти очень далеко отсюда. Долго ехать, – буркнул Сальваторе.

– Брось ты. Близко, поехали… – Череп вскарабкался на велосипед. Он не упускал случая взять верх над Сальваторе.

– А давайте возьмём курицу из курятника Ремо? – пришла мне в голову идея. – Когда мы туда приедем, можем бросить её свиньям в загон и посмотреть, как они её сожрут.

– Здорово! – одобрил Череп.

– Папа убьёт меня, если мы возьмём его курицу… – заныл Ремо.

Но уже ничего нельзя было поделать: больно хороша показалась идея.

Мы вошли в курятник, выбрали самую худую и общипанную курицу и сунули её в мешок. И поехали всей шестёркой плюс курица, чтобы посмотреть на знаменитых свиней Меликетти. Мы крутили педали среди пшеничных полей, и крутили, и крутили, и взошло солнце и раскалило все вокруг.

Сальваторе оказался прав: до фермы Меликетти было очень далеко. Когда мы добрались до неё, мозги закипали от жары и мы умирали от жажды.

Меликетти в солнечных очках восседал в ветхом кресле-коляске под дырявым зонтом.

Ферма дышала на ладан, крыша дома была латана жестью и гудроном, двор завален рухлядью: тракторные колеса, проржавевшая малолитражка, ободранные стулья, стол без одной ножки. К деревянному столбу, увитому плющом, прибиты коровьи черепа, выбеленные солнцем. И ещё один череп, маленький и без рогов. Кто знает, какому животному он принадлежал.

Залаяла огромная собака, кожа да кости на цепи.

В дальнем углу двора стояла лачуга из листового железа и загон для свиней у самого входа в небольшую расщелину.

Расщелина напоминала длинный каньон, промытый в камне водой. Острые белые обломки скал, словно зубья, торчали из рыжей земли. На его склонах росли искривлённые оливы, земляничные деревья и мышиный тёрн. Обычно в таких расщелинах много пещер, которые пастухи используют как загоны для овец.

Меликетти походил на мумию. Морщинистая кожа висела на нём, как на вешалке, абсолютно безволосая, кроме небольшого белого пучка, росшего посреди груди. Шею поддерживал ортопедический воротник, застёгнутый зелёными эластичными липучками. Из одежды на нём были только видавшие виды чёрные штаны и коричневые стоптанные пластиковые сандалии.

Он видел, как мы подъезжаем на наших велосипедах, но даже не повернул головы. Должно быть, мы показались ему миражом. На этой дороге уже давно никто не появлялся, разве что иногда проезжал грузовик с сеном.

Страшно воняло мочой. И было полно слепней. Миллионы. Меликетти они не беспокоили. Они сидели у него на голове, ползали по нему вокруг глаз, как по корове. Только когда они заползали ему в рот, он их выдувал.

Череп выступил вперёд:

– Здравствуйте. Мы очень хотим пить. Здесь есть где-нибудь вода?

Я держался насторожённо: от такого, как Меликетти, можно ждать всего чего угодно. Застрелит, скормит тебя свиньям или угостит отравленной водой. Папа мне рассказывал об одном типе из Америки, у которого было озеро, где он разводил крокодилов, и, если ты останавливался спросить его о чем-нибудь, он приглашал тебя в дом, бил по голове и бросал на съедение крокодилам. А когда приехала полиция, чтобы отправить его в тюрьму, он сам оказался разорванным на куски. Меликетти вполне мог быть из таких.

Старик поднял очки:

– Что вы делаете здесь, ребятишки? Не слишком ли далеко от дома забрались?

– Синьор Меликетти, а правда, что вы скормили свиньям свою таксу? – вдруг спросила Барбара.

У меня душа ушла в пятки. Череп обернулся и испепелил её взглядом, а Сальваторе пнул по ноге.

Меликетти засмеялся так, что закашлялся, и казалось, вот-вот задохнётся. Когда он пришёл в себя, спросил:

– Кто тебе рассказал эту глупость, девочка?

Барбара ткнула пальцем в Черепа:

– Он!

Череп налился краской, опустил голову и начал разглядывать свои башмаки.

Я знал, почему Барбара сказала так.

Когда днём раньше мы соревновались, кто дальше бросит камень, Барбара проиграла. В наказание Череп заставил её расстегнуть рубашку и показать всем грудь. Барбаре было одиннадцать лет. И грудь у неё была никакая, так – прыщики, ничего общего с той, что будет у неё через пару лет. Она отказалась.

– Если не сделаешь это, забудь о том, чтобы быть с нами, – пригрозил ей Череп.