Когда Франсин Клермон попыталась забрать Дельфи обратно, отец преградил ей путь.

– Это ложь, папа! Я нашла свою дочь. Я знаю, что это она, но они хотят вновь похитить ее. Я хочу забрать свою дочь!

Отец без малейших колебаний схватил несчастную дочь своими крепкими руками и начал успокаивать ее, словно ребенка:

– Я знаю, я знаю. Это тяжело, милая, так тяжело. Но она умерла. Она мертва.

Мара заметила, что Дэр увел детей, и быстро проскользнула за ними в спальню. Дельфи все еще прижималась к Дэру, но плакать она уже перестала.

– Что происходит, папа? – спросил Пьер. – Кто эти люди? Они мне не нравятся.

– Это хорошие люди, – ответил Дэр, садясь с Дельфи в кресло-качалку и притягивая к себе Пьера. – Это родственники мадам Клермон. Она не мама Дельфи, но мы должны ее пожалеть. У нее была дочка, которая была ей очень дорога, и ее Аннет умерла. Это стало для нее таким большим горем, что она никак не может в это поверить. Она предпочла считать, что ее ребенка похитили, поэтому она отправилась на поиски дочери. Ее семья позаботится о ней и заберет домой.

Дельфи кивнула:

– Хорошо.

Это могло быть выражением сочувствия, но Маре показалось, что это вздох облегчения. И если Дельфи и впрямь дочь Терезы Беллер, то больше претендентов на материнство не будет.

– Значит, ты наш папа? – спросил Пьер.

Дэр помедлил, поскольку их происхождение всегда будет загадкой, но затем сказал:

– Да, а Мара скоро будет вашей мамой.

– C’est bon? – сказала Дельфи и спрыгнула с его коленей. – Мы можем вернуться на балкон и посмотреть бал?

Дэр удивился, но отпустил их с одной из гувернанток. Мара взяла его за руки и улыбнулась:

– Как быстро они забывают плохое, просто моментально!

– Да. Я сплю, или основные наши проблемы разрешились сами собой?

Мара села к нему на колени.

– Все хорошо, – сказала она и поцеловала его. – Есть только одна мелочь, Дэр.

И она рассказала ему все, что Николас думал о происхождении Дельфи..

– Боже правый! – воскликнул он, и Мара испугалась, что совершила ошибку. – Если это и так, то слава Богу, что девочка не унаследовала ее характер! Тереза Беллер не заботилась ни о ком и ни о чем, кроме самой себя, а Дельфи – человек заботливый и любящий. Она добрая девочка.

– А Наполеон?

Дэр рассмеялся:

– Он был великим человеком. Но надеюсь, Дельфи Дебнем не придет в голову организовать мировую войну, – улыбнулся он, глядя ей в глаза, – особенно если она вырастет в Брайдсуэлле.

Они поцеловались еще раз и спустились к гостям. Слух разнесся среди повес, и все они подошли, чтобы поздравить Дэра. Затем герцогиня объявила, что миссис Бомон, известная актриса, согласилась оказать всем собравшимся большую честь и прочитать отрывок из пьесы перед ужином.

Мара совсем забыла про Бланш и понятия не имела, что именно их ожидает. Она взяла Дэра за руку и начала молиться, подняв глаза к балкону, где стояла Бланш.

Девушка, обращавшаяся ко всем присутствующим, стала выглядеть выше, а ее поставленный голос достигал каждого уголка зала.

– В театре для женщин очень мало сильных ролей, – говорила она, – Но мне удалось подобрать один отрывок для сегодняшнего вечера. Монолог Порции из пьесы господина Шекспира «Венецианский купец».

Ей удалось смягчить свой голос, не делая его тише.

Она сделала паузу, держа весь зал в своей власти, но, возможно, она также просила о милости для себя и Хэла. Бланш закончила свое выступление строками:

Она склонила голову, и зал взорвался бурными аплодисментами. Мара подумала о милости к Баркстеду и бедной мадам Клермон и сжала руку Дэра. Зачастую месть и даже справедливость никуда не годная расплата.

Бланш ушла в тень и вскоре вернулась в комнату под руку со светившимся от гордости Хэлом, их окружили восторженные гости.