Я встала, подошла к сейфу, задумчиво побренчала висевшей связкой. Потом направилась к столу Вадима и принялась за уборку. Бумаги — в стопочку, карандашики — в стаканчик, офисные принадлежности — по линеечке. В завершение сдула пыль и отполировала стол салфеткой. Немного побродила по кабинету, рассматривая дипломы и сертификаты на стенах, на цыпочках приблизилась к двери и приложила к ней ухо. Так же тихо, стараясь не наступать на каблуки, прокралась к сейфу. А теперь внимание, господа! Я вынула ключи из сейфа, подскочила к подоконнику и острым концом одного из ключей подковырнула отросток роскошного кактуса, стоящего на подоконнике. Воровато оглянулась, вставила ключ на место, спрятала украденный кактус в сумочку, села за рабочий стол. Выражение моего лица было предельно довольным, я глубоко вздохнула и продолжила работу уже не поднимая головы.

Хотели поймать меня на шпионаже? Получайте мелкую воришку, грозу кактусов. А все-таки для чего Вадим устроил мне эту проверку? Подозревает в чем-то именно меня или поступает так со всеми сотрудниками? В любом случае эту проверку я прошла. Подразнила его немного и в результате осталась этакой рачительной хозяйкой, радевшей за порядок и выращивающей кактусы на подоконнике. Рабочий день близился к концу, когда в кабинет вернулся его хозяин.

— Как хорошо, что вы вернулись! А я уже собралась уходить, теперь не надо с ключами возиться.

— Все в порядке? Без меня никто вас не беспокоил?

Я заверила, что никто его не искал, в сейф не лазил, ключи не просил, и с чистой совестью удалилась. Нельзя мешать человеку смотреть интересный фильм. Я представила разочарованную физиономию Синдякова, когда он увидит, для чего я брала ключи от сейфа, и мое лицо расплылось в довольной улыбке.

— Чему это вы радуетесь? — недоверчиво спросила меня секретарь Вадима.

— Честно выполненной работе, — отрапортовала я. — Всегда приятно идти домой, зная, что день прожит не зря и что мой труд приумножит благосостояние страны и работодателя.

Девушка посмотрела на меня, как на малахольную. Ничего, дорогая, скоро к твоему мнению присоединится и мнение твоего хозяина. Стоило мне отъехать от офиса, как за мной пристроилась серебристая «девятка». Всю дорогу она настойчиво повторяла все мои маневры, пришлось немного потрепать нервы участникам дорожного движения. Вожу я неплохо, машина маневренная, поэтому мне не стоило особого труда чуть превысить скорость и несколько раз без особой на то нужды перестроиться из ряда в ряд. «Девятка» не отставала. На меня напало неудержимое желание еще немного подурачиться, поэтому я остановилась у первой попавшейся на пути турфирмы, где спросила, не планируют ли они туры в Антарктиду, зашла в кассу авиабилетов, потопталась в приемной у нотариуса, заскочила в магазин «Охотник» и ломбард. Если за мной следят, пусть поломают голову… Скоро мне все это надоело, я оторвалась на светофоре и направилась домой.

Ариша ждал меня в саду.

— Ты уже была по адресу водителя?

— Еще утром. Как и следовало ожидать, фикция. Дом снесли лет пять назад, на его месте магазинчик.

— Как жаль! Курбатов дал мне тот же адрес. Но как так можно? Что за порядки в этом городе? Куда паспортные столы смотрят? И как в таких серьезных документах могли указать несуществующий адрес?

— Ты, дедуля, наивный. Будут они указывать его истинный адрес проживания. Я вчера тоже купилась на этот номер, так вообще на кладбище попала… Стоп.

Это казалось невероятным, но было реальностью. Голос, даже искаженный временем и обстоятельствами, все-таки был тем же самым голосом. Именно его я слышала в ночь катастрофы, когда не могла оторваться от холодной кирпичной стены. И лицо. Худое, темное, заросшее щетиной лицо тоже было узнаваемо. Сумасшедший с Третьей Песочной улицы!

— Ариша, я знаю, где живет водитель прокурора. И мы немедленно едем к нему.

Признаюсь, деда я взяла с собой не только из-за того, что он изъявил желание. Одной бродить по безлюдному поселку, идти мимо кладбища, так напугавшего меня в прошлый раз, не хотелось совершенно. Да и с водителем, страдающим белой горячкой, вдвоем общаться было сподручнее. Я вооружилась диктофоном, фотоаппаратом, прихватила газовый баллончик — не ахти какая защита, но в критической ситуации и палка стреляет.

На этот раз мне все-таки удалось подъехать прямо к дому. На стук никто не вышел, но калитка была не заперта. Мы прошли захламленный, поросший лебедой двор и зашли в дом. С громким жужжанием взвились потревоженные нами мухи, в нос ударил спертый воздух. На прожженном в нескольких местах диване лежал худой человек. Тот самый, который так напугал меня в прошлый раз. Человек не шевелился.

— Милейший, — откашлявшись, начал Ариша, — не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

— Подожди, дедуль, — остановила его я, — он вообще дышит или нет?

Человек лежал, неловко запрокинув голову, рука его безвольно свешивалась с дивана, губы посинели. Я наклонилась, дыхания слышно не было, взяла за запястье и еле уловила пульс. Как хорошо, что в этот раз я была не одна! Вдвоем с дедом мы погрузили Алексея Водяникова в мой автомобиль, Ариша остался с ним, а я вернулась в дом и осмотрелась: на столе пакет с хлебом, консервами, палкой колбасы, тремя непочатыми бутылками водки. Одна, открытая и наполовину пустая, на столе. За мутным, разбитым стеклом буфета — стопка фотографий, каких-то мятых корочек, потрепанный паспорт. Я быстро сунула в сумочку документы, прихватила со стола бутылку. Кто знает, от чего умирает сейчас бывший водитель прокурора? Может, оттого, что кто-то очень добрый принес ему еды и выпивки?