–  Призраки трудятся над законами физики, - сказал Паэль.

Я глянул на Джеру - та пожала плечами.

Паэль попытался объяснить. Речь шла о квагме.

Квагма - это состояние материи сразу после Большого Взрыва. Когда температура становится достаточно высокой, материя сплавляется в плазму кварков - квагму. При таких температурах четыре фундаментальных типа физических взаимодействий объединяются в один. Когда квагма с уменьшением плотности остывает, связующее супервзаимодействие распадается на четыре, которые мы знаем.

Как ни странно, я даже кое-что понял из его объяснений. Наши межзвездные корабли, такие как «Ярко», используют ведь как раз принцип GUT1.

Словом, управляя распадом, вы можете сами выбирать соотношение между этими силами. А это соотношение определяет основные физические константы.

Что-то в этом роде. Паэль говорил:

–  Эти их чудесные отражающие оболочки - хороший пример. Каждый призрак окружен тонким слоем пространства, в котором фундаментальная величина, именуемая постоянной Планка, значительно уменьшена. Ну, и все квантовые эффекты рушатся… Поскольку энергия фотона - световой частицы - пропорциональна постоянной Планка, то фотон, соприкасаясь с этой оболочкой, должен сбрасывать большую часть энергии - отсюда и отражающая способность.

–  Достаточно, - сказала Джеру.
– Так чем они здесь занимаются?

Паэль вздохнул:

–  Звезда-крепость, по-видимому, окружена незамкнутой оболочкой квагмы и экзотической материи. Мы предполагаем, что призраки надувают вокруг каждой звезды пузырь пространства-времени, в котором законы физики… искажены.

–  И поэтому наше снаряжение не действует.

–  Надо полагать, - с холодной иронией согласился Паэль.

–  А чего им нужно? Зачем призраки все это делают?
– спросил я.

Паэль пристально взглянул на меня:

–  Тебя обучили их убивать, а это не объяснили? Джеру только глазами сверкнула. Паэль продолжал:

–  Призраки развивались не в процессе конкурентной эволюционной борьбы. Они - симбионты: когда их мир стал остывать, разные формы жизни объединились в борьбе за существование. И, по-видимому, они видят смысл существования не в экспансии и завоевании новых территорий, как мы, а в том, чтобы досконально разобраться в устройстве Вселенной. Что мы здесь делаем? Видишь ли, юнга, диапазон условий, в которых может существовать жизнь, очень узок. Мы считаем, что призраки в поисках ответа на свой вопрос слишком рискуют - фокусничают с законами, от которых зависит наше существование.

–  Враг, способный использовать законы физики в качестве оружия, - сильный враг. Но рано или поздно мы превзойдем призраков и выживем их отсюда, - добавила Джеру.

Паэль лениво протянул:

–  Ну да, эволюционное предназначение человечества. Как это грустно. Однако мы тысячу лет прожили с призранами в мире согласно Раульскому Договору. Мы настолько разные, наши цели настолько несхожи - у нас не больше причин для столкновения, чем у двух видов птиц в одном саду.

Я никогда не видел ни садов, ни птиц, так что это сравнение мне ничего не говорило. Джеру наконец не выдержала:

–  Вернемся к практике. Как действуют эти крепости?
– Паэль не отвечал, и она рявкнула: - Академик, вы уже час находитесь за крепостным кордоном и не сделали ни одного нового наблюдения!

–  Чего вы от меня ждете?
– поинтересовался Паэль ядовитым тоном.

–  Что заметил ты, юнга?
– обратилась ко мне Джеру.

–  Наши инструменты и оружие не действуют, - доложил я четко.
– «Ярко» взорвался. Я сломал руку.

–  А Тилл сломал шею, - дополнила Джеру и пошевелила пальцами в перчатке.
– Делаем вывод: наши кости стали более хрупкими. Что еще?

Я пожал плечами.

–  Мне становится жарковато, - признался Паэль.

–  Эти изменения в организме могут оказаться существенными?
– спросила Джеру.

–  Не вижу связи.

–  Так найдите ее.

–  У меня нет приборов.

Джеру свалила ему на колени запасной набор - оружие, маяки.

–  У вас есть глаза, руки и интеллект. Импровизируйте.
– Она обернулась ко мне.
– А мы с тобой, юнга, займемся сбором информации. Нам еще нужно придумать, как выбраться отсюда.

Я с сомнением покосился на Паэля:

–  А здесь кто останется? Джеру кивнула:

–  Понимаю, но нас всего трое.
– Она крепко сжала плечо Паэля.
– Не зевайте здесь, академик. Мы вернемся той же дорогой, какой уходим. Чтобы вы знали, что это мы. Ясно?

Паэль, не глядя, стряхнул ее руку с плеча. Он рассматривал лежащие у него на коленях штуковины.

Я очень сомневался, что он заметит, даже если вокруг соберется целый полк призраков. Но Джеру была права: ничего другого нам не оставалось.

Она ощупала мою руку, всмотрелась в лицо: