– Пожалуй, я все‑таки тебе кое‑что скажу, – задумчиво проговорила я. – Посоветуешь, как мне быть.

– Не скрою, мне страшно хочется знать, что ты на этот раз отколола, – ответил он. – Но я не настаиваю, можешь и не говорить. Разве что я тебе смогу в чем‑то помочь.

– Ты мне уже помог. Но можешь помочь еще. Дело в том, что мне надо отправиться в Интерпол и все рассказать. Сейчас я понимаю, что мне надо было отправиться туда в первый же день, вместо того чтобы звонить тебе. А теперь я боюсь.

– Чего ты боишься? Что тебя отругают за опоздание?

– Да нет, они будут счастливы, если я приду к ним и через полгода. Но понимаешь, меня разыскивают одни очень нехорошие люди. Три дня назад они еще не знали, где я, а теперь наверняка все поняли. Они уверены, что я отправлюсь в Интерпол, и если не перехватят меня по дороге, то нападут на мой след и пристукнут где‑нибудь в другом месте. Так что если бы я сейчас отправилась в Интерпол, то уже должна была бы там остаться. А мне жутко этого не хочется, мне хочется в Италию. Однако, с другой стороны, следовало бы пойти к ним и все рассказать.

– Так позвони, – предложил он, подумав. – Пусть кто‑нибудь от них придет к тебе.

Я тоже подумала, и мое услужливое воображение тут же подсунуло мне картину: незнакомый гражданин, выдающий себя за представителя Интерпола, с восторгом выслушивает мое сообщение, а потом вынимает острый кинжал и вонзает его мне в грудную клетку. После чего спокойно покидает гостиницу.

– Ну нет, – мрачно ответила я. – Если выбирать из двух зол – лучше я сама к ним пойду. Я до того дошла, что в каждом вижу бандита. Прошу тебя, если можешь и если знаешь, где этот Интерпол помещается, поезжай туда и посмотри, нет ли поблизости чего подозрительного.

– Хорошо, я могу проехать там, хотя и не представляю себе, как должно выглядеть что‑то подозрительное.

Из отчета, сделанного мне на следующий день, я поняла, что там подозрительно абсолютно все. Автомашины, стоящие поблизости, могли поджидать меня. Прохаживающийся перед зданием полицейский мог быть подкуплен гангстерами. Люди всех возрастов, сидящие на расположенных поблизости скамейках и тумбах, могли быть людьми шефа. Проходящий мимо кюре под зонтиком мог быть переодетым бандитом.

– Чтоб их черти взяли, – с досадой проговорила я. – В конце концов, я могла бы пойти туда и остаться там, если бы не настоятельная необходимость лечиться от ревматизма и авитаминоза. И вообще, если я сейчас не приду в себя, то не приду никогда. А пока можно я оставлю у тебя кое‑что из моих вещей? Утром я села в самолет, отправляющийся в Катанию.

Тем временем в покинутом мной замке развернулись очень интересные события.

– Высокочтимая дама! – ревел сторож в отверстие в потолке. – Эй, ты, отзовись! Ты жива?

Снизу никто не отзывался. Как видно, я опять была не в духе и не хотела отвечать. Сердито ворча, сторож спустил корзину, вывалил ее содержимое, вытащил пустую корзину обратно и удалился.

На следующий день он ревел дольше и громче, но я по‑прежнему не отзывалась. Он попытался рассмотреть, что делается внизу. Там царила непроглядная тьма. Может, я потому была не в настроении, что моя коптилка погасла? Правда, у меня были спички, но они могли отсыреть.

– Эй, ты! – завопил сторож. – Высокочтимая дама! Я дам тебе новый светильник!

Внизу царила мертвая тишина. Сторож опорожнил корзинку и отправился за новым светильником. Он зажег его, перевязал веревками и спустил вниз. То, что он увидел в подземелье при свете коптилки, испугало его: как вчерашние, так и сегодняшние продукты лежали нетронутыми.

– Высокочтимая дама! – Встревоженный, он ревел, как раненый буйвол. – Ты что, померла?

Никто не отзывался. Сторож запаниковал.

– Да откликнись же! Ваше королевское величество! Ваше преосвященство! Высокочтимая дама! Скажи что‑нибудь! Обещаю тебе, что пойду на твои похороны! Не получишь больше пищи! Да скажи хотя бы, жива ты или нет?!

Ответом на все эти призывы было молчание. Сторож страшно встревожился. Правда, и раньше случалось, что я не отвечала по нескольку дней, но на всякий случай он решил доложить начальству. Поставленный в известность один из сотрудников шефа не стал себя затруднять и спускаться в подвал, а сразу отбил телеграмму начальству.

Шеф и сопровождающие его лица прибыли на следующий день, и шеф, полный самых мрачных предчувствий, сразу помчался вниз. Неужели я настояла на своем и назло ему сдохла? Может, все‑таки он немного переборщил с этими своими условиями…