Это могло означать только одно – объявление войны. Но войны какой-то странной. Айваз чувствовал, что за этим кроется какой-то подвох, но пока ничего не мог понять.

Странное это было ощущение. Будто его, Айваза, коронованного по всем правилам вора в законе, использовали в качестве статиста в дешевом спектакле. Он стал оглядываться по сторонам и вдруг заметил, как мелькнул в окне одного из ближних корпусов пансионата блик от лучей заходящего солнца.

В тот момент, когда он наконец все понял, из медицинского корпуса раздались автоматные очереди вперемежку с беспорядочной пистолетной стрельбой.

Чеснок и Семен на самом деле были хорошими стрелками. Сразу трое охранников Айваза рухнули замертво под колеса джипов. Еще один получил ранение в живот и, выронив из рук помповое ружье, страшно закричал.

С грохотом взорвались, пробитые пулями, шины джипа. При первых же выстрелах Айваз шлепнулся на асфальт, закрывая голову руками. Сверху на него навалился телохранитель, который прикрывал шефа своим телом.

– В машину, – сдавленно захрипел Айваз.

Пули с отвратительным металлическим звоном цокали по асфальту. И вдруг автоматные очереди затихли. Из корпуса доносился лишь сухой треск пистолетных выстрелов.

Телохранитель Айваза быстро сообразил, что у автоматчиков кончились патроны и им требуется несколько секунд, чтобы перезарядить оружие. Воспользовавшись этой паузой, он вскочил, схватил Айваза под руки, как мягкую игрушку, и потащил к распахнутым дверцам «Мерседеса».

Едва азербайджанский вор оказался на заднем сиденье своего автомобиля, как в нескольких метрах от машины с оглушительным треском разорвалась граната. Брызнули на асфальт разбитые стекла машин, с шипением стал вырываться воздух из колеса джипа, продырявленного осколком гранаты.

Охрана Айваза, ошеломленная неожиданным нападением, с опозданием открыла ответный огонь. Забухали помповые ружья, затрещали короткоствольные автоматы.

Со звоном разлетались стекла в окнах медицинского корпуса. Куски картечи, выпущенной из помповых ружей, с глухим чавканьем вгрызались в кирпичные стены. Отчаянные крики раненного в живот азербайджанца наконец затихли. Он потерял сознание и неподвижно замер на асфальте.

Водитель айвазовского «Мерседеса» включил двигатель и, не обращая внимания на раскрытые дверцы, стал уводить машину из-под обстрела. Резко вывернув руль, он направился в сторону дороги.

Айваза чуть не выбросило из машины. Скользя по кожаному дивану, он зацепился ногой за переднее кресло. «Мерседес», отчаянно визжа шинами, набирал скорость. Водитель снова резко вывернул руль, теперь уже в другую сторону.

Из засады снова донеслись автоматные очереди. Пули шарахнули по заднему стеклу и крышке багажника «Мерседеса». И тут водитель Айваза заметил, как навстречу ему несется кавалькада иномарок. Это люди Порожняка возвращались на место бойни, туда, где еще отстреливались четверо бойцов и личный телохранитель Айваза.

Они укрылись за джипами, отвечая на выстрелы из засады короткими автоматными очередями и залпами из помповиков. В такой схватке у них еще были шансы уйти живыми. Но теперь, когда к нападавшим приближалась помощь, эти шансы становились равными нулю.

Водитель Айваза оказался парнем не из робкого десятка. Прибавив скорость, он повел машину в лобовую атаку. Тяжелый приземистый «Мерседес» стремительно сближался с возглавлявшим колонну из четырех машин «Опелем-Омегой». Столкновение с «шестисотым» «мерсом» для «Омеги» было равносильным встрече с танком.

Водитель «Опеля» резко отвернул в сторону, ударил по тормозам. Но было поздно. Машина с глухим скрежетом врезалась в дерево. Сила удара была такова, что браток, сидевший в пассажирском кресле и не пристегнутый ремнями безопасности, головой продырявил лобовое стекло. Окровавленные осколки посыпались на измятый капот.

Участь водителя «Опеля-Омеги» была еще более ужасной. Он насадился грудью на рулевую колонку, которая продырявила парня насквозь, переломав ребра и позвоночник. Двое пассажиров, сидевшие сзади, перелетели через передние кресла, но отделались лишь ушибами и царапинами.

Остальные машины колонны тоже шарахнулись в стороны, пропуская рвущийся напролом «мерс». Порожняк, сидевший в машине, которая замыкала колонну, успел лишь проводить взглядом автомобиль, увозивший Айваза.

– Стой, стой! – заорал он Зюзе.

Душераздирающе заскрипели тормоза. Порожняк выскочил из машины, держа в руке пистолет, и выпустил в удаляющийся «шестисотый» всю обойму. Но наградой Порожняку был лишь разбитый задний фонарь.

Машина Айваза с разбитыми стеклами и фонарями, дырами и вмятинами на корпусе все-таки смогла благополучно покинуть место разборки.