Здесь, в Запрудном, власть можно получить, лишь опираясь на высшие московские чиновничьи структуры. Если у Артура и были надежды на то, чтобы пробиться снизу, то только потому, что он не понимал законов, по которым устроена жизнь в чиновничьем мире. Пусть бы даже Панфилов и выиграл эти выборы, но у власти в городе ему удержаться все равно бы не дали.

Все это занозой сидело в душе Константина, когда он с утра до ночи инспектировал свои заведения и предприятия, устраивая разносы, одних выгоняя, других назначая, и часто, слишком часто сам не видел в этих кадровых перемещениях никакого смысла.

Но везде, стоило ему появиться на улице, за спиной он слышал шепот:

– Смотри! Смотри! Панфилов приехал! Жиган! Ну, сейчас он им устроит!

– Характер у него крутой.

– А капитал еще круче. Говорят, у него уже миллион долларов, а то и больше!

– И как же его не прижмут с таким деньгами!

– Кого? Жигана? У тебя с головой все в порядке? Да под ним же вся запрудненская братва ходит…

Стоило ему это услышать и вспомнить о той роли, которую он согласился на себя взять, когда представители братвы явились с просьбой стать их «паханом», как он невольно поморщился.

Нужно было решать, что делать с Самсоном.

Самсон скурвился.

Это было настолько очевидно, что не требовало доказательств. Мельник своими ушами слышал во время резни, устроенной им, Самсоном, Кротом и Сливой фокинской братве в бане, как фокинец Кудрявый за несколько секунд до смерти сказал, что Самсон втихаря «стучал» ему о всех планах запрудненцев.

«Я же тебе плачу!» – выкрикнул Кудрявый и тут же получил пулю в голову, прямо в ухо, из «тэтэшки», зажатого в руке Самсона.

Но Мельник все это слышал. И привез Самсона в Запрудный под стволом. У него хватило выдержки не ставить сразу Самсона перед братвой.

Он привез его к Жигану и коротко изложил ситуацию.

Константин, едва услышав, о чем речь, сразу понял, что этот здоровый накачанный парень, пристегнутый наручниками к толстой водопроводной трубе в подвале его особняка, – покойник. Но убивать его сразу было нельзя.

Нужно собрать братву и сделать это при ней. Самое мерзкое, что может быть на свете, считал Жиган – это предательство.

Предателей нужно давить как клопов – размазывать по стене!

Суд над Самсоном Жиган назначил на территории заброшенного пансионата «Солнечный».

За полчаса до назначенного срока братва была на месте. На пансионатской площади перед главным корпусом, на лавках перед эстрадой-ракушкой сидели и лежали человек тридцать в черных кожаных куртках, кто в осенних, кто в зимних, в кожаных фуражках и вязаных шапочках. Многие из них были вооружены пистолетами «ТТ» и «макарами». А вот ножи имели практически все, хотя мало кто умел пользоваться ими в драке эффективно.

Метрах в тридцати от эстрады, в тени сосенок, сгрудились иномарки. С десяток.

Ждали Жигана. Он вчера передал через Мельника, что привезет Самсона, братва выскажет свое мнение, а потом он, Жиган, решит, что с ним делать.

Мельник был уверен, что Жиган Самсона убьет. Он видел взгляд Панфилова в тот момент, когда Мельник сообщил ему о предательстве Самсона.

Красноречивый взгляд. Поймав его, Самсон, который еще пытался дергаться и оправдываться, сразу замолчал, вжался спиной в стенку и закрыл голову руками. Во взгляде Жигана он увидел свою смерть.

Панфиловская «Волга» влетела на территорию пансионата, ломанулась прямо через торчащие из снега высохшие кусты репейника к эстраде и, взвизгнув тормозами, резко затормозила всего в каком-нибудь метре от деревянных лавок, заставив сидевшую на них братву подскочить и отпрыгнуть в сторону.

Следом за ней тем же путем, но значительно медленнее, на пансионатскую площадь вполз небольшой грузовичок с покрытым брезентом кузовом. Он тоже подрулил к эстраде и остановился.

Из кабины выпрыгнул Крот и принялся стягивать с кузова брезент.

Жиган выбрался из машины и кивнул тем, кто оказался ближе к нему, показав рукой на Крота:

– Помогите!

К Кроту подбежали двое и, заглянув в кузов, неожиданно для остальных заржали.

Напряжение, уже возникшее в рядах братвы, слегка рассеялось, все начали подбираться поближе к грузовичку, раздираемые любопытством, – что там такого смешного увидели Балок и Пан Зюзя, которые залезли в кузов помогать неулыбчивому Кроту.

Совершенно голый, Самсон лежал, уткнувшись лицом в пол грузовичка, и плечи его вздрагивали.