Имя Хло вызвало у Кэлли тошноту.

– Я чем-нибудь могу помочь тебе со свадьбой? – спросила она.

– Ты же не просто свидетельница, – рассмеялась Марси. – Ты первоклассный продюсер! Ты любишь все организовывать. Ликвидировать хаос и наводить порядок – твое призвание.

– Я просто люблю, когда все на своих местах, – сказала Кэлли как бы защищаясь. – Я могла бы помочь, если хочешь, найти церковь, цветы или одежду…

– Монтини обо всем позаботятся. Венчание будет в соборе, и они заказали места в ресторане отеля «Плаза». Что касается нарядов, – она усмехнулась. – Я думаю, что позабочусь об этом в Париже. Это мои проблемы. Я говорила с Живанши. Кэл, с тобой все в порядке?

Кэлли рассмеялась.

– С Живанши? Да, со мной все в порядке. Лили положила на стол двадцатидолларовую бумажку. – Мне, правда, надо идти.

– Забери свои деньги, – сказала Марси. – Это за мой счет или лучше за счет «Мастере, Веллер». Это дела компании.

– Ты уверена? Ладно, спасибо.

– Послушай, Лили, – сказала Кэлли, – ты уверена, что тебе сейчас можно ездить?

– Уверена. Доктор сказал, что все прекрасно. Так что порядок. Допивайте свой кофе. А то я вас отвлекаю. Увидимся на обратном пути, в магазине. – Она встала и заколебалась на минуту. – Я очень рада, что вы придете на свадьбу, – сказала она, ослепительно улыбнувшись, повернулась и ушла.

– Да, она сбросила на нас бомбу! – сказала Марси. – Послушай, Кэл, я так понимаю, что ты не говорила Лили о том, что случилось в Париже. Я имею в виду Хло.

– Нет. Я вообще не хотела об этом говорить, и, кроме того, я полагала, что она будет продолжать с ними работать, так что зачем ее во все это посвящать.

– Очень дипломатично с твоей стороны.

– Спасибо. Слушай, теперь понятно странное поведение Лили на съемках. Она плохо себя чувствовала, была испугана…

– Может быть. Правда, я не думаю, что Лили чего-нибудь боится. Она идет напролом, а обломки падают там, где падают. Господи, я почти уверена, что это из-за кокаина. Мы могли бы ее куда-нибудь отправить, ты знаешь, на лечение или придумать еще что-нибудь, но ее жизнь, и ребенок, и Джерри! Я не знаю, можно ли что-нибудь сделать.

– Кажется странным, что ее семья не приедет на свадьбу. По-моему, они очень близки, – сказала Кэлли.

– Есть еще очень странная вещь. Я должна тебе сказать, что Лили стала для меня еще более непонятной.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не говорила тебе, потому что ты была так расстроена из-за Брэди, но помнишь, в тот день, когда Элиза умерла, ты попросила меня разыскать Лили?

– Конечно.

– Мне понадобилось некоторое время, чтобы найти номер телефона. Я не могла вспомнить имя ее матери после замужества, но помнила, что у ее отчима была художественная галерея. Я просмотрела все списки, нашла галерею в Сен-Аби и сразу вспомнила. Я набрала их домашний номер, подошла ее мать. Когда я попросила Лили, она очень удивилась. Такое впечатление, что она не знала, что Лили в Париже. Кэлли, я клянусь тебе, она вообще не знает, что Лили ездит в Париж…

– Ох, Марси, это невозможно.

– Подожди, дай мне закончить. Все гораздо сложнее. Она предположила, что мне нужна студия ее брата. Телефона у нее не было. Она дала мне адрес… на Монпарнасе. Я добралась туда, постучала в дверь, и мне ответила Лили. Она была в одной рубашке и, честное слово, она совсем не рада была меня видеть.

– Ну, я думаю, она очень удивилась. Она, должно быть, подумала что с тобой что-то случилось, раз ты ее разыскиваешь.

– Да, конечно, это так. Но не только. В помещении почти не было мебели… Стол и несколько деревянных стульев, пара мольбертов и кровать в углу. И там был парень, он сидел в углу кровати, совершенно голый, и все это очень странно.

– Ну, в этом нет ничего удивительного, – рассмеялась Кэлли. – Видимо, ты пришла в неподходящий момент. Конечно, парень был слегка испуган. Лили могла использовать студию своего брата для, так сказать, своих «рандеву», – Кэлли хихикнула. – Маленькая распутница… говорила нам, что проводит все время с семьей. Интересно, зачем такая таинственность?

– Я не знаю, – сказала Марси. – Но есть еще кое-что. Я говорила тебе, что там почти не было мебели? Но все помещение было просто завалено, битком забито картинами…

– Ну, ее брат художник.

– Знаю. Но на всех картинах была Лили. Я имею в виду – на всех, которые я могла видеть. На многих – обнаженная, в полный рост. Всего там было не менее пятидесяти картин. Некоторые – обычные портреты… Некоторые – абстрактные, но все равно это была Лили – глаза, волосы, руки… Она не пригласила меня войти. Она просто оперлась на дверь, пока я говорила про Элизу. Она даже глазом не моргнула. Просто согласилась взять на себя оставшуюся часть съемок. Боже, это было так непонятно. Это заставило меня содрогнуться.

– Может быть, ее брату было не по карману нанимать моделей, – неуверенно сказала Кэлли. – Я думаю, что ты просто не вовремя пришла и Лили и ее парень были очень удивлены.

– Может быть, но зачем все это скрывать? Эта чепуха о том, что она навещает свою семью?

– Я полагаю, что она просто любит тайны.

– Да, можно и так сказать, – согласилась Марси. – Но мне все-таки интересно… Я говорю о ребенке.

– О Боже! Ты думаешь, что это ребенок не Джерри?

– Не знаю, – мрачно сказала Марси. – Говорю тебе, что эта сцена на Монпарнасе была очень странной, и тот факт, что она держала это в секрете, говорит о том, что здесь что-то не так… Может быть, он женат… Может быть, она выходит замуж за Джерри потому, что беременна и не может выйти замуж за этого француза.