Глаза Синди наполнились слезами.

– Скажите ему, что я сожалею. Скажите, что я сделала то, что считала лучшим, что ожидала от меня моя семья.

– Ему нужно услышать это от вас. Надо знать, что вы не испытываете к нему ненависти.

– О. – Синди качнулась вперед, коснувшись рукой сердца. – Все эти годы я думала о нем, особенно в Рождество и в день его рождения. Он всегда здесь. Я не забыла его. – Она смяла блузку пальцами, голос ее дрогнул. – У него есть теперь другие родители.

– Они умерли. Погибли в авиакатастрофе, когда он учился в колледже.

– О нет, – прошептала Синди, и слезы закапали у нее из глаз. – Что же мне делать?

– Встретиться со своим сыном, – ответила Сара. – Если вы этого не сделаете, вы оба уже никогда не будете прежними.

Погруженная в свои эмоции, Сара припарковалась на покрытой гравием подъездной дорожке у дома отца, открыла входную дверь и вошла внутрь. Она хотела увидеть Адама, но решила позвонить, чтобы не взволновать чересчур сильно. Если она доверяла ему, то большего не требовалось.

Сара положила сумочку и взяла телефонную трубку. Адам ответил после второго гудка, и она поняла, что он с нетерпением ждал ее звонка.

– Синди согласилась встретиться с тобой, – сообщила Сара.

– О господи. Где? Когда?

– В этот вторник, у нее дома. Ее детей там не будет, так что вы будете одни.

В его голосе прорезался страх:

– А ты?

Сара присела.

– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

– Да. Я имею в виду, если ты не против. Ты уже встречалась с ней, и…

«Адам нервничает, – поняла Сара, – он жутко волнуется в ожидании встречи с матерью».

– Конечно, я не против, – уверила она Адама.

– Спасибо. – Он помолчал, и Сара услышала, как он вздохнул. – Сара?

– Да?

– Ты не рассказала Синди, нет? Ну, знаешь, о том, что со мной сейчас творится?

– Нет. Я решила, что мне об этом не стоит говорить. – Сара откинулась назад, закрыла глаза, внезапно почувствовав, что сама заволновалась. Сколько времени пройдет, прежде чем он избавится от потребности выпить? Прежде чем снова ощутит себя цельной личностью?

– Она красивая?

– Что? – Сара очнулась, поняв, что Адам спрашивает о Синди. – Да. Я думаю, что она тебе понравится.

– Она не рассказывала о других детях? – полюбопытствовал он.

– Только то, что они не знают о твоем существовании. И не сказала, как их зовут.

После секундной паузы Адам задал вопрос, пронзивший Сару как пуля:

– А что о нем? Она что-нибудь говорила о нем?

– Да. – Сара осторожно подбирала слова. Адам не был готов выслушивать подробности о своем отце. Рана была слишком свежей, боль – слишком острой. Сара подозревала, что Адам унаследовал черты и склонности Джонни. Но все это неважно. Синди, посмотрев в глаза сыну, не увидит человека, который причинил ей боль. – Его звали Джонни. Он погиб в автокатастрофе.

– Надеюсь, что он хорошенько помучился перед смертью, – отрезал Адам холодным и жестким тоном.

Сара не ответила. Ненависть может уничтожить душу человека, и Адам все еще стоял на краю пропасти, на краю гибели. «Презрение к мертвому человеку, – подумала она, – не поможет Адаму исцелиться».

Во вторник утром Адам открыл дверь своего номера и отступил назад, давая Саре войти.

– Я еще не совсем готов, – сказал он, подтверждая очевидное. На нем были коричневые брюки, но торс был обнажен, волосы распущены. Адам не особенно заботился о своей внешности или гардеробе, но сегодня уделил внимание и тому и другому.

– Все в порядке. У нас еще есть немного времени.

Сара улыбнулась, и он представил, как обнимает ее, вдыхает ее запах. Он соскучился по ощущению ее тела, теплу ее кожи, вкусу ее поцелуя. А сегодня Сара напоминала ему цыганку, с ее блестящими черными волосами и золотыми кольцами серег в ушах. Сара редко надевала украшения, но когда это случалось, они только подчеркивали необычность и какую-то дикую, первобытную элегантность ее облика. Адам хотел надеть бриллиант ей на палец, но у него еще не было на это права.

– Как ты? – спросила Сара.

– Лучше. – Адам был уверен в том, что она имеет в виду его желание выпить. – Уже не так сильно тянет, как раньше. – Но теперь он осознал, каким страшным было его пристрастие, понял, как недооценивал его серьезность все эти годы.

– Так и будет, пока ты не перестанешь волноваться.

– Я стараюсь. – Он потянулся за рубашкой и натянул ее через голову. Повернувшись, Адам направился к зеркалу, чтобы завязать волосы в хвост. Причесывая темные пряди, он пытался не морщиться. Раненая рука побаливала, и Адаму было теперь стыдно и страшно, что он способен на такие бурные проявления чувств.