– Что пишут, товарищ майор?

– Что-то про Иран и Францию, – отозвался Лавров, – норвежский язык для меня не многим понятней венгерского.

– В мире за один день ничего не изменилось, – не удержался и зевнул капитан, посмотрел на запекавшуюся на решетке рыбу, – кажется, можно снимать.

– А вот теперь появился подходящий повод наведаться к соседям, у нас соли нет, – напомнил Батяня, – ты прилично говоришь на английском, вот и сходи в разведку.

– К кому?

– На твой выбор, – прищурился Лавров.

Капитан задумался.

– Подамся туда, где больше народу. Наведаюсь к тем чудилам в оранжевых одеяниях. К буддистам.

Майор одобрительно кивнул:

– Выбор верный, я бы тебя к ним тоже направил. – Он привстал со скамейки и выглянул на улицу. – Поинтересуйся заодно, кому мы должны платить за пребывание в кемпинге.

Под большим полотняным навесом, натянутым между двух жилых трейлеров, около костра в хороводе кружилось с два десятка человек. Их странный танец напоминал обряд шаманов, вызывающих с помощью бубна священных духов предков.

– Это кришнаиты, – поправил капитана майор. – Однажды мне уже приходилось с ними иметь дело.

– Где?

– Было время и было место, – усмехнулся Лавров.

Лавров внимательно наблюдал за общением Збруева с кришнаитами. Превосходное владение английским языком мало помогло капитану, кое-что ему приходилось объяснять при помощи языка жестов. Хотя про соль поняли сразу – один из «индусов» широко улыбнулся и побежал в трейлер. Збруев пытался донести до них свой следующий вопрос насчет того, кому платить за стоянку и за использованные дрова. Однако поняли его не сразу, пришлось упростить грамматическую конструкцию. Только тогда ответ нашелся.

– Вот! Не представляете, каких усилий стоило с ними объясниться…

– Погоди! – прервал Збруева Андрей, принимая из рук капитана консервную банку из-под тушенки с солью, – государственный язык в Индии какой?

– Кажется, хинди или бенгальский и… английский, – не слишком уверенно проговорил капитан.

– Именно что английский, а акцент у них страшный, даже я его отсюда уловил.

Лавров некоторое время крутил в руках консервную банку из-под говяжьего плова. После чего оторвал этикетку, расправил на колене и задумчиво посмотрел на отпечатанную на ней голову быка.

– Что-то еще не так?

– Точно, – согласился майор, протыкая лосося ножом и посыпая в прорези соль, – они не индусы и уж точно не кришнаиты.

– Вы уверены?

– Вот именно.

– Но почему? Только из-за плохого английского? – Збруев окончательно сбился с толку.

Батяня подцепил ножом спинку лосося и переложил кусок исходящей паром рыбы себе на ладонь.

– Индусы не едят говяжьего мяса. Для них это смертельный грех. Корова – священное животное, – проговорил Лавров и надкусил горячую рыбу, – а вот мусульмане – очень даже едят…

И тут пискнул пейджер. Майор глянул, на экране появилось сообщение:

«Наш общий друг на отдыхе, как и обещал».

– Видишь, о нас не забывают, даже когда мы не вышли на связь. Это должно означать, что наш «друг» по-прежнему находится на американской базе отдыха.

Дорога то взлетала на перевал, то опускалась в низину. Пейзажи менялись с калейдоскопической скоростью. Гусовский гнал джип, всматриваясь в темноту. Стволы деревьев и черно-белые столбики дорожного ограждения мельтешили в свете фар. Удерживать автомобиль на извилистой дороге ночью при скорости в сотню с лишним километров в час, да еще при сильном ветре, под силу не каждому. Стоило оказаться на верхней точке трассы, как ветер ударял в борт, словно кувалдой. Но Василий Игнатьевич умудрялся сохранять набранную скорость даже на опасных местах. Он понимал, что стоит ему ее снизить – и отставшие пока «Хаммеры» с морскими пехотинцами прижмут его к обочине.

Фары выхватили из темноты дорожный указатель. Увидев, что до автомагистрали осталось всего пять километров, Гусовский занервничал еще сильнее. Вероятность того, что ему по дороге встретиться хотя бы один поворот, уменьшалась с каждой сотней метров. Но вице-адмирал не падал духом, продолжал надеться на лучшее.

Гудел двигатель «Ниссана», бешено вращались колеса, разбрасывая на поворотах камушки, слипшийся песок, листву. Василий Игнатьевич выжимал из двигателя всю мощность, которую заложили в него конструкторы. Даже вода в радиаторе начала закипать, не успевая охлаждать механическое «сердце» джипа.

– Остановитесь. Если вы не остановитесь… – раздался усиленный громкоговорителем голос Магвайера.

Однако американец тут же запнулся, увидев, как внедорожник резко затормозил, свернул с дороги и запетлял среди деревьев. Тяжелые «Хаммеры» пролетели поворот, в который умудрился нырнуть «Ниссан Террано».

– Разворачивайтесь. Живее. За ним! – подгонял своих людей Магвайер.

Машина неслась, петляя между деревьями, по лесному бездорожью. Подпрыгивая на кочках, вспарывала капотом воздух. Оголенные корни деревьев словно змеи извивались на ее пути. Василию Игнатьевичу ничего не оставалось, как сбавить скорость. Кузов машины вибрировал, будто фюзеляж самолета перед самым взлетом. В салоне все тряслось, ходили ходуном сиденья. Постоянно выворачивая руль, Гусовский умудрялся все-таки управлять автомобилем. Но вице-адмиралу ни на секунду не удавалось оторвать взгляд от дороги – посмотреть в зеркало заднего вида или свериться с картой.