Кирилл звонил ей по нескольку раз в день и расспрашивал, что произошло с ней, делился своими новостями, и любая мелочь, касающаяся друг друга, была им важна и воспринималась как величайшее событие. И любая его удача повергала ее в восторг, а малейшая неприятность заставляла тревожиться. Его голос, его слова еще долго потом звучали в ней, и она постоянно вела воображаемый диалог.

Теперь Аврора была весела и все делала как бы с поправкой на Кирилла. Ага, новый фильм, глядела она на афишу, вот он вернется, и обязательно надо сходить. Какие красивые свитера, разглядывала она витрину магазина, а вот этот прямо под цвет его глаз! Куплю ему в подарок на Новый год. Только надо аккуратненько выведать размер. Она покупала продукты и неизменно представляла, с каким удовольствием станет Кирилл есть приготовленное из них блюдо. Купила новое большое зеркало в ванную, а вешать без Кирилла не стала, пусть лучше сперва прикинет, на какой высоте ему удобнее.

Тамара, вняв Аврориным мольбам, по счастью, Коле звонить не стала, о чем не преминула проинформировать подругу, и они помирились.

– В конце концов, Ава, это и впрямь твое личное дело.

Аврора в свободное от работы время ездила помогать ей с детьми. Шалуны понемногу выздоравливали и творили дома очередные каверзы.

Тамарин сын объявил войну ненавистному борщу и, улучив момент, когда никто не видел, плеснул в кастрюлю жидкость для мытья посуды. Пены было! Ну и естественно, суп пришлось выкинуть. А дочь, по причине ветрянки ходившая в зеленых пятнах, раскрасила белого Барсика, объяснив, что ей одной скучно мазаться зеленкой. Под присмотром Авроры детишки немного утихали, и Тамара могла некоторое время пожить спокойно.

– Жутко хочу познакомиться с твоим Кириллом. Так интересно! Так интересно.

– Погоди. Не торопи события. Мы еще сами с ним как следует не познакомились, – старалась охладить ее пыл Аврора.

– Если он по-прежнему так часто будет в командировки мотаться, вы не скоро еще познакомитесь. Потому предлагаю вместе встретить Новый год. Ну, по нашей с тобой давнишней традиции. Если, конечно, у вас других планов нет, – ревниво добавила Тамара.

– Ой, да какие планы! – воскликнула Аврора. – По телефону их много не настроишь.

– Тогда забито! – тоном, не допускающим возражений, объявила Тамара.

– Давай-ка я все же сперва у него спрошу, – проявила осторожность Аврора.

Подруга, будто не слыша, продолжала:

– А ребят к бабке сплавлю. И мы вчетвером хорошо посидим. Кстати, давайте вообще рванем к нам на дачу. Елочку на природе нарядим. Глинтвейнчик сварим.

Авроре план понравился, однако она сказала:

– Ну, если Кирилл ничего не будет иметь против, я «за».

Тамара поджала губы.

– Не советовала бы тебе с самого начала во всем ему подчиняться.

– При чем тут это. Я имела в виду, вдруг его снова в командировку пошлют.

– На Новый год? Ты в уме?

– Ну, не знаю. Все равно надо сперва посоветоваться, – в третий раз повторила Аврора, а про себя подумала: «Вдруг Кирилл предпочтет встретить Новый год наедине со мной».

– Ой, ну ладно. Советуйся. Только поскорее. Мне-то свои планы тоже надо выстроить. А то получится, вы с Кириллом нас продинамите, и придется мне с моим вдвоем праздновать.

– Чем плохо-то? – не поняла Аврора.

– А чего интересного, – буркнула Тамара. – Мы с ним и так глаза друг другу мозолим триста шестьдесят пять дней в году. Он со мной наедине шампанским чокнется и спать ляжет. А мне повеселиться охота.

И Аврора поймала себя на том, что ей первый раз в жизни сделалось жалко Тамару. Ей вот наедине с Кириллом будет совсем не скучно. Правда, немедленно спохватилась: кто знает, что станет с ними через десять лет? Однако ей почему-то казалось, что даже спустя такое время им не будет радостно друг с другом.

Кирилл смог вернуться в Москву лишь под самый Новый год и ворвался к Авроре, нагруженный подарками.

– Прямо к тебе с самолета! – сияя, сообщил он. – Подумал: какой смысл домой заезжать, только время зря тратить. Ужасно соскучился.

Вещи его они разобрали только под вечер.

– Я постираю, – собрав в охапку гору рубашек, сказала Аврора.

– Ой, да я в прачечную завтра отвезу, а пока сложи их в какой-нибудь мешок. Охота тебе надрываться, – смущенно откликнулся он.

– Нет, я хоть две, но выстираю, – настаивала она. – Тебе ведь даже переодеться не во что.

Так дело и обстояло, однако Авроре отчего-то безумно захотелось выстирать ему рубашки. В этом ей виделась какая-то интимность, которая еще сильнее приблизит ее к Нему.

И она не просто стирала. Она делала это для своего любимого. И по тому, с какой нежностью он воспринял ее настойчивость, она понимала, что для него ее действия тоже исполнены особого глубокого смысла, уходящего своими корнями в глубокую древность. Он, мужчина, вернулся с охоты и принес ей добычу, а она, женщина, сохранила очаг и позаботилась об усталом мужчине.