– А мама что?

– А у мамы бабушка не ест. И постоянно за что-нибудь на нее сердится. Вот мне и приходится к ней каждый день в больницу ездить.

– Заберите домой, – не видела проблемы Тамара.

– Да ты что! Мы ее с таким трудом туда устроили! Все же какой-то уход, пока мы с матерью на работе. Лекарства дают, уколы делают.

– А конец все равно ясен, – мрачно заметила Тома. Всем уже было ясно: бабушка не поправится, безнадежно больна. – Поэтому к ней езди, но и о себе с Сашкой не забывай.

– Как мне теперь о нем забыть!

– Ну, смогла же ты забыть о Викторе.

– Я не забыла! – Аврора даже обиделась.

– Но ты же Сашку любишь.

– Это другое.

Это действительно было другое. Саша ей нравился, очень нравился. Но чувство, которое она испытывала к нему, было таким же, как он сам – легкое, беззаботное. И Аврора иногда думала: появись сейчас Виктор, без оглядки бы бросилась следом.

Бабушка умерла. Аврора после похорон продолжала мучиться, что слишком мало внимания уделяла ей в последние дни, да и не попрощалась толком: бабушка скончалась ночью, когда у нее дежурила мама.

Саша утешал, как мог. Но даже то, что он постоянно растягивал ей пальцами губы в улыбку, не помогало. Он сердился, то и дело твердя:

– Что ты киснешь? В конце концов, старый человек. Большую жизнь прожила. А под конец только мучилась.

Аврора соглашалась, но грусть по-прежнему точила ее.

На работе затеяли очередную крупную вечеринку. Авроре некуда на сей раз было спешить, и она осталась, хотя настроение было совсем не праздничное. Саша все подливал и подливал ей вино, надеясь развеселить.

Гуляли долго. Потом охрана выгнала их из офиса. Расходиться еще не хотелось. Поехали в чью-то пустую квартиру. Аврора с Сашей присоединились. Он сказал, что попросту не простит ей, если она оставит его одного.

На квартире продолжали пить. Потом Саша увлек ее в маленькую комнату и запер дверь. Он долго ее целовал, ласкал…

Потом она помнила только его испуганное лицо и шепот:

– Оказывается, ты девушка. Как же так? – Он суетливо тер под ней диван своей майкой. – Почему же ты мне не сказала! Не предупредила! Наврала зачем-то про любовника…

– Про какого любовника?

– Про погибшего.

– Он не был любовником. Я его просто любила. Ты разве не рад, что я девушка? Обязательно надо, чтобы до тебя кто-то был?

– Черт! Не знаю! – Теперь он был трезвый и злой.

Аврора тоже быстро трезвела.

– Артур меня за диван убьет, – с досадой произнес Саша. – А, ладно. Скажем, вино красное пролили. Одевайся.

Сам он уже торопливо натягивал на себя одежду.

– Поехали. Провожу.

Авроре было обидно, стыдно, горько.

– Почему ты на меня злишься? – схватила она его за руку, когда он отпирал дверь.

– Терпеть не могу вранья… – Он поморщился.

– Да в чем я тебе наврала?

– Ладно, забудь. Я сам себя обманул.

В последующие дни Саша был с ней вежливо-холоден, словно между ними вообще ничего никогда не было. Потом он неожиданно взял отпуск за свой счет, а на работе по углам начали шептаться, что никакого погибшего возлюбленного у Авроры не было. Она все сочинила, стремясь привлечь к себе внимание. Люди будто забыли, что дело-то обстояло наоборот: это она по мере сил уходила от назойливого внимания!

Ленка торжествовала: разлучницу вывели на чистую воду. Путь был открыт, и она готовилась к новой атаке на Сашу. Аврора изнемогала от омерзения. Саша предал ее! Унизил! Ладно бы просто отверг, хотя Аврора так и не поняла причины, но еще оповестил весь офис о произошедшем! Не дожидаясь его возвращения из отпуска, она уволилась. Тамара ей то сочувствовала, то ругала:

– Ну почему ты сразу меня с ним не познакомила? У меня глаз-алмаз. Мигом бы этого кобеля трусливого вычислила. Не дала бы тебя обидеть. И что же тебе сплошные уроды попадаются!

– Виктор был не урод.

– Та-ак, – в сердцах хлопнула себя по колену подруга. – Вернулись на круги своя.

Конечно же, время сгладило остроту потрясения. За ней ухаживали и другие мужчины. Иногда она отвечала взаимностью. Однако отношения с фатальным постоянством развивались по одной и той же схеме. Сперва бурный всплеск интереса с мужской стороны, а еще немного погодя герой романа бесследно исчезал.

Правда, никакого сожаления Аврора от этого ни разу не испытала. Кто-то из ухажеров оказывался ей более симпатичен, кто-то менее, но ни один не сумел по-настоящему запасть ей в душу. А любви между тем хотелось. До боли, до дрожи.