— В общем, да… — как-то неопределенно сказала Света. — Знаешь, я ведь, когда ты днем рассказывал про это, тебе не поверила. Думала, что ты и второго застрелил, а сказал, что он сам помер, просто чтобы не объяснять, почему пленного не допросил.

— Блин! Света! А ты что думала, почему, по-твоему, я этого не сделал?!

— Думала, побоялся время тратить на допрос и застрелил его. Или так убил, руками, чтобы следов не осталось и можно было хоть на первый взгляд решить, что сам помер.

— Ты про это в прошедшем времени говоришь, так?

— Да.

— То есть теперь ты мне веришь.

— Теперь да. Я уже получила по нашим каналам информацию от армейского руководства. Это же ЧП, про него миротворцы уже доложили наверх. Так вот, одного из солдат нашли с пулевым ранением, а второго без видимых повреждений.

Света сделала паузу. Андрей не сдержался.

— Ну?! Ты же вроде предполагала, что я мог его так убить, руками. Почему же теперь так не считаешь?

— Его седым нашли. Полностью поседел — а ведь когда уходил в патруль, ни единого седого волоска не было. Так что, Андрей, можешь гордиться. Ни я… Да что там я! Ни Скат, ни Левша, хоть они и суперпрофессионалы, хоть и столько всего делали, что тебе и не снилось, ни один из них до смерти никого еще не напугал. Фантазия у тебя работает как мало у кого. Молодец, в общем.

— Спасибо. Так я не пойму, зачем же тогда полковник прикрывал Нигматуллина? Мне и капитан, и Абрамов четко это описали.

— Трудно сказать.

— Это очень подозрительно. Особенно учитывая то, что Нигматуллин оказался предателем. Может быть, полковник тоже… — Андрей не договорил. Впрочем, и так было понятно, что имеется в виду.

— Может быть, — кивнула Света. — Но далеко не уверена. В конце концов, мало ли… Часто у командиров любимчики появляются, которых они потом так или иначе используют для всяких комбинаций. Для мелкого воровства, например. Назначить того же Нигматуллина завскладом и начать помаленьку обмундированием, оружием, продуктами торговать. Или использовать его как дополнительный инструмент управления солдатами. В общем, никаких прямых указаний на то, что полковник тоже предатель, я не вижу. Тем более что подкупить солдат просто. Пока они в патруле, никто за ними не наблюдает. Кто-то мог перебраться через реку и с ними договориться. А вот к полковнику подобраться не так просто. Он или на базе, или в этом абхазском селе, где он ночует. На базе к нему никаким грузинам не подобраться, по крайней мере, незаметно. В абхазском селе тем более.

— А если к нему подобрались не незаметно?

— Как? Средь бела дня какой-то грузин пришел и обо всем договорился? Так, что ли?

— Почему обязательно грузин?

— А кто? Так. Стоп. Поняла. Американцев имеешь в виду?

— Именно.

— Но это было бы известно. Если бы американцы с ним встречались. Это ведь тоже не сделаешь тайно. Хотя…

— Да можно и без «хотя». Не тайно. Если этот Хармфорд журналистом притворяется, то он мог в таком качестве и на нашу базу приехать. Интервью, все такое. И в ходе этого визита с полковником пообщаться наедине. В итоге все будут знать про то, что американские репортеры на базе были, но не более того.

— Согласна, так могло быть. Значит, нужно узнать, была ли эта съемочная группа на нашей базе. Андрей, что же ты это сразу не выяснил?

— Так я же не знал, что этот ваш Хармфорд под видом журналиста в Абхазии находится! А то бы спросил. Вообще, почти уверен, что он там был. Когда я служил здесь, на базу журналисты не реже раза в месяц заявлялись — и это в самое спокойное время. Стоило хоть чему-нибудь произойти, связанному с Грузией и Абхазией, как от них вообще отбою не было. Так что к журналистам на базе привыкли, никто им не удивляется.

— Понятно. Значит, нужно это проверить. И если окажется, что Хармфорд на базе был и с полковником наедине беседовал, то тогда нужно будет этого Попцова брать за жабры. Может, тогда что-то узнаем и о том отряде, который ты выслеживал. Он мне покою не дает. Никак не могу понять, какого рожна их в горы понесло. Там же нет ничего! А я терпеть не могу, когда чего-то не понимаю. Это значит, что будут какие-то пакостные сюрпризы.

— А что мы еще делать планируем? — спросил Андрей. — Допустим, сейчас с этим тоннелем у нас все получится. Но этого же мало. А насколько я понял, война может начаться в ближайшие дни. И если она начнется, то мы задание провалили. Так?

— Да. Но, во-первых, сорвать подрыв тоннеля — это не так уж мало. От того, насколько оперативно абхазы смогут войска перебрасывать вдоль побережья, многое зависит. К тому же, если мы сейчас того, кто попытается тоннель взорвать, поймаем, можно будет его допросить. Еще одна ниточка появится, я надеюсь, даже к Хармфорду она нас вывести сможет. Во-вторых, у нас есть еще планы. Правда, один из них, на мой взгляд, полнейшая авантюра. Но Скату понравилось.

— Это насчет аэродрома? — спросил Гигла, который до сих пор молча слушал разговор.

— Да, — ответила девушка. — Левша предложил…

— Тихо! — неожиданно сказал Гигла, вскидывая руку.

Андрей и Света немедленно замолчали. Было уже поздно, машины через тоннель проезжать практически перестали — максимум одна за двадцать минут. Так что было тихо. Только какая-то птичка поет, да цикады стрекочут. Никаких посторонних звуков нет. Или есть?

Они прятались в довольно густых зарослях кустарника на склоне. За спиной был лес, а впереди пологий склон и дорога. Въезд в тоннель был хорошо освещен, не заметить подходящего к нему невозможно. Но звук, кажется, сзади, в лесу!