— Скат, обещай, что дело до конца доведете.

— Доведем, Гигла, — твердо сказал Скат. — Доведем.

Гигла еще несколько секунд пристально смотрел в глаза командиру группы. А потом дернулся и обмяк, его глаза потускнели. Скат несколько секунд стоял над ним на коленях. А потом поднял взгляд на Сабурова.

— Андрей, ты цел?

— Да.

— В рубашке ты, похоже, родился. Что с Левшой?

— Живой я, — послышалось из угла. Левша, кряхтя, приподнимался с пола. — Как он мне вломил! Терминатор, а не человек, мать его за ногу!

— Иди сюда.

Левша подковылял — именно подковылял, иначе не скажешь — поближе. Он хрипло, с присвистом дышал и обеими руками держался за грудь.

— Попцов мертв? — спросил Скат.

Впрочем, прозвучали эти слова скорее как утверждение. Андрей даже подходить к телу полковника не стал — очень уж красноречиво выглядели раны.

— Да. Кто его убил?

— Хармфорд, скотина, — Скат покачал головой. — Но профессионал, ничего не скажешь. Он мог стрелять в Левшу или еще раз в меня. А выстрелил в Попцова, чтобы мы ничего из него не вытрясли.

Было видно, что говорить Скату трудно. Одной рукой он прижимал к ране рукав рубашки — когда только успел оторвать? — а второй опирался на пол.

— Допрашивать, значит, нам теперь некого, — закончил Скат. — Хреново дело.

— Не так уж хреново! — сказал Сабуров. — Я подслушал, о чем они говорили.

— Пересказывай, — скомандовал Скат. — Старайся слово в слово.

Андрей пересказал услышанный отрывок разговора. На память он никогда не жаловался, так что за точность мог поручиться. Пока рассказывал, сам тоже хорошенько вспомнил, осмыслил все эти слова. И в голове у него забрезжила мысль — пока еще неясная, но оформляющаяся с каждой секундой.

— Кого он и куда отослал? Сколько, кого и куда Хармфорд перебросил? Попцов ведь именно это слово сказал — «перебросили».

— Да. «Сколько вы уже народу сюда перебросили» — это его слова, — Андрей говорил с отсутствующим видом, и Скат это заметил.

— Что с тобой, Контрактник?

— Скат, — проговорил Андрей неожиданно севшим голосом. — Кажется, я догадался, как они собираются миротворцев обойти.

— Выкладывай.

— Попцов говорил про базу. Ну, откуда он еще может людей убирать? Да и вообще ясно все — усиленные патрули, усиленные посты на опорных точках, это значит, что на самой базе мало людей останется.

— И что?

— Хармфорду было нужно, чтобы осталось как можно меньше людей. Значит, получается, что планируется нападение на мост, то есть на саму базу.

— Это бред! Мы же говорили… — начал Левша, но Скат его перебил:

— Погоди, дай Контрактнику договорить.

— Это правда было бы бредом, если бы грузины со своей стороны атаковали, не скрываясь, — сказал Андрей. — Но ведь можно подстроить атаку наоборот!

— Что значит наоборот?

— С абхазской стороны. Ну, это же классическая провокация! Своих людей переодеть в абхазскую форму, перебросить их через реку и пусть прорываются через мост. С той стороны прорываются, с абхазской! Сломят сопротивление наших, потом по мосту перейдут на грузинскую сторону, что-нибудь там подожгут, взорвут, убьют кого-нибудь. И тут грузинская армия отвечает на агрессию. Прорвавшиеся к ним на берег «абхазы» отступают, грузины их преследуют и за ними через мост на абхазскую сторону — миротворцев-то уже нет! И тогда получается, что первыми начали абхазы! Вся ответственность за атаку на миротворцев на них! Скат, Левша, это же классическая схема, так Гитлер в тридцать девятом году на Польшу напал! Вот зачем отряд, который я выследил, через реку переправлялся! Они готовили людей, которые с этой стороны атакуют миротворцев! И вот зачем отношения с абхазами последние полгода портили! Чтобы достовернее такая картина казалась! А Попцов бы потом, когда разборы полетов начались, заявил, что да, с абхазами последнее время отношения сильно ухудшились. Приврал бы еще, что ему абхазы угрожали. Это легло бы в версию, что напали именно абхазы, как патрон в обойму! В итоге грузины на том берегу оказываются, а виноваты во всем абхазы!

Скат прищурился. Было видно, что он напряженно думает. Но голос первым подал Левша.

— Не сходится, — сказал он. — Все бы хорошо, но мост захватить не так-то просто. Там наша база. Даже если на ней останется… Сколько там Хармфорд требовал? Тридцать человек?

— Да.

— Так вот, даже если тридцать человек останется, то сколько народу нужно, чтобы с ними справиться? Как минимум вдвое больше, а то и втрое! А реально их там осталось не тридцать, а сорок два, как Попцов сам сказал! Значит, чтобы с ними справиться, нужно человек сто. А в том отряде, про который ты говоришь, было меньше двух десятков.

— Правильно, — кивнул Сабуров. — Но кто тебе сказал, что такой отряд был один?

Этот вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. Левша явно растерялся, у Ската глаза сверкнули — похоже, он понял и поверил. А Сабуров продолжал:

— Мне сразу показалось подозрительным — всего один раз я решил проследить за Нигматуллиным и сразу этот отряд увидел. Не слишком ли большая удача для первого раза? Ладно, допустим, что все-таки именно удача. Но зачем эти люди уходили в горы? Там же ничего нет, там только прятаться хорошо! Вот они там и прятались. И сейчас прячутся, ждут команды. Наверняка туда не один отряд уходил, я, скорее всего, застал последний. Их могло быть и пять, и шесть, и десять — в любой день, когда Нигматуллин дежурил, можно было сколько угодно народу вести через реку. Их там, в горах, сейчас может быть и сотня, и две.

— А что они там ели, спрашивается?

— То, что с собой принесли. Сухого пайка с собой на месяц свободно взять можно, если сильно нужно, то и больше. А вода в горах есть. Левша, ну, сходится же все! Теперь все ясно!

— Согласен, — сказал Скат. — Во всяком случае, эта версия объясняет все, что нам известно, а других подходящих у нас нет. Значит, принимаем ее за рабочую. Андрей, ты молодец. Везучий и умный — убойное сочетание. Может, у тебя есть предложения, что нам теперь делать?