«Забрать только вас…» Она отогнала отозвавшиеся эхом слова. Властный тон мог принадлежать только одному человеку — Колину.

Джорджи попыталась лучше разглядеть незнакомца, но черная как сажа ночь и непрекращающийся дождь не позволяли различить его черты. Не помог даже скудный свет фонаря, который он держал в руке.

Тем временем мистер Пимм обернулся и чуть не выпал из лодки при виде сестер.

— Я здесь ни при чем, капитан. — Он сердито взглянул на Джорджи: — Что вы и ваша сестра делаете здесь, мадам?

— А как вам кажется, сэр? — ответила она, осторожно ставя свою сумку в качающуюся на волнах лодку и помогая Кит вскарабкаться на борт. — Убегаем, как и вы.

— Убегаете от чего? — спросил мужчина с фонарем, обращаясь к мистеру Пимму и не обращая на нее никакого внимания.

И снова его голос пробудил в ней воспоминания. Джорджи мысленно отругала себя. Как будто этот грубый мошенник мог быть Колином!

— От французов, сэр, — сообщил ему мистер Пимм.

— От французов? — переспросил капитан, выплевывая слова, словно ругательства.

— Да, от французов, — повторила вслед за Пиммом молодая женщина. — И если вы не возражаете, мы предпочли бы отплыть с вами и мистером Пиммом прежде, чем они обнаружат нас. Полагаю, у вас где-то поблизости корабль. — Она махнула рукой в темноту; в сторону прибоя.

— Теперь послушайте, — сказал мужчина, подняв фонарь так, что чуть заметными стали грубые контуры его лица и ямочка на подбородке. Однако все сходство с Колином кончилось, как только со стороны этого мужчины последовал весьма неблагородный взрыв. — То, что мы делаем, вас не касается. И поскорее убирайтесь отсюда, — добавил он, махнув рукой в их сторону, словно они были каким-то мусором.

Его манеры привели Джорджи в крайнее раздражение.

— Вы оставите нас здесь? Сдадите беззащитных англичанок на милость французов? Да как вы смеете!

— Беззащитных? Чушь! — насмешливо заявил он — Слушайте, мне не до спасения женщин, к тому же баркас не настолько велик, чтобы принять двух лишних пассажиров. Так что забирайте свою сестру, иначе я отправлю ее на корм рыбам.

Как только Джорджи вырвала руку, которую он сжимал, она тут же вытащила пистолет. Она приставила дуло к его груди и закричала сквозь шторм и грохот волн:

— Вы выбрасываете ее за борт, а я обеспечу достаточно места для нас, оставив ваш труп здесь, чтобы им занялись французы.

На мгновение он окаменел, затем быстрым движением руки выбил у нее пистолет, и тот полетел в бушующее море.

Только тогда Джорджи встретила его сердитый взгляд и поняла, что находится лицом к лицу с человеком, которого, как она думала, никогда больше не увидит. Который спас ее в Лондоне. Который так самоотверженно любил ее. Человек, который оставил в ее жизни нечто большее, чем воспоминания о своих прикосновениях.

Колин. Она мечтала об этом моменте, молилась, чтобы он наступил, но вот сейчас ей больше всего хотелось убежать отсюда.

Однако у нее не было выбора — она снова зависела от него, снова нуждалась в том, чтобы он спас ее от злых неудач, которые, похоже, продолжали преследовать ее.

Но что, черт побери, он делает здесь, в Италии? И почему глубокой ночью спасает таинственного мистера Пимма?

Эти вопросы только напомнили ей, как мало она знала о человеке, в которого влюбилась той далекой ночью страсти.

Очевидно, он не видел ее лица, так как продолжал громко и нравоучительно рассуждать о ее дерзкой тактике:

— Мадам, вы не представляете, кто я и во что вы впутываетесь…

— На вашем месте я не была бы так уверена, — отрезала она и повернулась, снова пытаясь сесть в лодку. Она еще ниже натянула капюшон накидки и подумала: что он скажет, когда узнает правду?

Колин повнимательнее вгляделся в незнакомку. После последней поездки в Неаполь он решил, что сумел избавиться от того, чтобы видеть свою Киприду в каждой женщине, которая попадалась ему на пути. И все же на мгновение он решил, что из-под капюшона забрызганной грязью и насквозь мокрой накидки перед ним мелькнуло лицо Джорджи.

Кроме того, он готов был поклясться, что у него слуховые галлюцинации: казалось, что сумка, стоявшая между ног ее сестры, плакала, как младенец.

Младенец? Он что, спятил?

— Боже, что у вас там? — спросил он, указывая на сумку.

— Ну конечно, мои вещи, недоумок, — ответила женщина, похлопав по сумке, чтобы убедиться, что там все в порядке. Затем, подбоченясь, повернулась к нему: — Вы выбросили мой пистолет, но мы останемся здесь, нравится вам это или нет.

К его крайнему удивлению, назойливая, нахальная дама уверенной походкой вошла в холодную воду, подняв юбки и открыв его взгляду пару башмаков, надетых на практично закутанные в серую шерсть ноги.