– Я позову тебе Рэнди, – сказал Фрэнк.

Коул даже не успел ответить, а отец уже отошел от телефона. Через несколько минут трубку взял Рэнди.

– Папа сообщил мне новости, – сказал он вместо приветствия. – Господи, Коул, почему полгода?

– Не знаю. Просто такая вот получается цифра.

– Белинда с ума сойдет, когда узнает. Или ты хочешь, чтобы она присоединилась к тебе?

Коул помрачнел. Он совсем забыл про Белинду. Позор какой!

– Там, где я сейчас, ей не понравится.

– Ты все еще в Теннесси?

– Да.

– В Нашвилле?

– Упаси боже. Я избегаю тех мест, где меня могут узнать. Я только пару раз попадал в неприятные ситуации. Один раз – в магазине грамзаписи, где у кассы стояла моя фигура в полный рост, и еще – в обувном, там на стене висел рекламный плакат.

– Ты стрижешь волосы? – спросил Рэнди. Коул провел рукой по затылку:

– Ага. Признаюсь, неделю назад мне их опять обкорнали.

– Коул, задумайся, ради бога! Что ты творишь? Неужели здесь все было так плохо, что и возвращаться незачем?

– Похоже, ты помучился с папой.

– В общем, да.

– И давно? – полушутливо спросил Коул.

– Мне кажется, что твой отъезд на него очень повлиял. Он изменился.

– Не пори чушь, Рэнди. Люди не меняются, особенно такие, как старый лис Фрэнк. Он не получил того, что хотел, и поменял тактику, вот и все.

– Не знаю. Может, ты и прав. Но ты же не поэтому звонишь. Что тебе от меня нужно? Выслать тебе денег? Можешь не говорить мне, где ты. Я пошлю их Бадди, а он – тебе.

В этой идее что-то было.

– Наверное, действительно будет лучше, если мы используем в качестве посредника Бадди. Тогда отец перестанет у тебя допытываться, где я.

– Он вообще больше не будет этого делать. Но ты прав, мне лучше об этом не знать. Тогда мне будет легче общаться с Белиндой.

Коул понял, что в отношении Фрэнка они с Рэнди перестали выступать единым фронтом. Он не верил в то, что Рэнди перешел на сторону отца, нет, скорее казалось, что они трое составили теперь некий треугольник. Жесткая, однако, конструкция!

– Я все хотел поговорить с тобой о кассете, которую ты оставил в фургоне. Помнишь, я просил тебя связаться от моего имени с автором?

—Он страшно обрадовался, узнав, что тебе понравилось.

– Я не чувствую себя вправе просить его отдать это мне, потому что сейчас я сошел со сцены, но мне бы ужасно не хотелось это упускать.

– Можешь об этом не волноваться, – успокоил его Рэнди. – Не знаю такого композитора, который отказался бы ждать полгода, зная, что его песни собираешься записать именно ты.

– Но это только при условии, что я буду к тому времени все еще в игре.

– Будешь. У тебя это в крови. Кроме того, ты больше ничего и делать-то не умеешь.

– Вот, ты снова заговорил, как Фрэнк.

– Нельзя не прислушиваться к его словам только потому, что их говорит именно он. Ты несправедлив.

– Ушам своим не верю! – воскликнул Коул. – Ну и промыл он тебе мозги!

– А теперь ты говоришь, как я, – ответил Рэнди не без иронии.

– Ладно, оставим. Насчет песни – это я серьезно, Рэнди. Она для меня много значит.

– Будь абсолютно спокоен. Этот парень хочет работать с тобой так же сильно, как и ты с ним. Пару дней назад он прислал кассету с еще одной песней.

– Отлично. – Как ему ни противно было касаться следующей темы, но обойти ее было нельзя. – Я не знаю, что делать с Белиндой.

– Наверное, тебе стоит рассказать ей, как обстоят дела, вот и все. Конечно, это в восторг ее не приведет, но она справится. Она отлично понимает, как сильно ты был здесь несчастлив.

Рэнди неправильно понял, что именно заботило Коула. Он полагал, что Коул боится Белинду потерять, а Коул понимал, что у него нет никакого права просить ее ждать полгода его возвращения. Это подразумевало некоторые обязательства с ее и с его стороны, а он был к этому совершенно не готов. Впрочем, будь что будет. – Белинда здесь?

– Она встречается за ленчем с Рондой, а потом собиралась пройтись по магазинам. Она что-то говорила про новые осенние модели, появившиеся неделю назад, и расстраивалась, что отстала от моды.

Коул впервые слышал, чтобы Рэнди говорил о Белинде с некоторой долей неодобрения.

– Скажи ей, что я перезвоню через пару дней.

– Сколько денег мне послать Бадди?

– Сотен пять-шесть.

– Почему так мало?

– Если у меня их обнаружат, мне трудно будет объяснить, откуда они.