И первым шагом к возвращению в эту жизнь будет приготовление к приезду в замок. Она оденется, как подобает леди. Да, думала Кейт, именно это она и сделает. Руки и ноги у нее дрожали так сильно, что она с трудом шла по покатому полу кухни.

Она наденет платье из лилового батиста. Как только она будет выглядеть как леди, все это исчезнет. Она никогда больше не увидит трактирных драк. Она никогда больше не будет разговаривать со свидетелями убийства. Она никогда больше не будет лежать без сна, опасаясь, что ночью на нее кто-то посягнет. Она никогда больше не доверит свое благополучие незнакомому человеку.

А Кит Макнилл — человек незнакомый. Что бы там ни говорило ее тело, она больше не будет мечтать о его сладких, неистовых поцелуях и крепком мускулистом теле. Она забудет о его смехе и задумчивых глазах. Она не будет заботиться о ранах, которые она видит, и о тех, о которых она только подозревает.

Кейт завернулась в плащ, поискала в подоле оставшиеся монеты и молча вложила их в руку Мег. Потом, пока эта женщина не успела втянуть ее еще глубже в свою окруженную страхом жизнь, проскользнула в кухонную дверь.

В общем зале сидели несколько человек, и Кейт, спотыкаясь, пошла наверх, в свою комнату. Ее желание уехать отсюда крепло с каждой преодоленной ступенькой. Нужно уговорить кого-нибудь отвезти ее в замок сегодня же вечером. Мысль о том, что она будет лежать без сна всю ночь, думая о том, кто из пьющих внизу под ее комнатой распорол живот другому, — эта мысль была невыносима. Ей стало нехорошо, голова у нее закружилась.

Кейт отворила дверь и замерла на месте.

Пустой сундук Грейс лежал на боку, его обивка из синего шелка была сорвана, и золотые звезды подмигивали ей с пола. Разбитое и разорванное, раскиданное и сваленное в кучу, все содержимое сундука было перевернуто вверх дном и обшарено: судовой барометр, разбитые фарфоровые часы, книги с разорванными переплетами и вырванными страницами. С ужасным чувством непоправимости содеянного она взглянула на пол и увидела дорожный кожаный медицинский ларчик Чарлза, ящики которого были вытащены, а разноцветное содержимое пузырьков вылито.

Вылито на все ее платья.

Каллум Ламонт смотрел прямо перед собой, трогая пальцами свою рапиру. Настроение у него было не из лучших. У него перехватили большое сокровище. Верно, он нашел некоторое удовлетворение, послав Чарлза Мердока и его сучку-жену на тот свет, но это удовлетворение уже осталось в прошлом, и теперь он чувствовал только бессильную злобу.

Он поторопился, теперь это было очевидно. Но ведь он был тогда так зол. Мало того что Чарлз Мердок сохранил в тайне сообщение от их «друга» о пути следования богато нагруженного французского баркаса, так он еще использовал четверых людей Каллума, чтобы потопить проклятую посудину и спрятать добычу в одной из — Каллум посмотрел на потолок и задумчиво почесал подбородок — пяти? или десяти? тысяч пещер, бухт или подводных гротов на побережье. Бесстыжий ублюдок!

Чарлз, мрачно подумал Каллум, оказался не слишком хорошим сообщником — не таким, как его «настоящий» партнер. Хотя этот негодяй нагнал на Каллума страху тем, как он дырявит ножичком собственную шкуру.

Мердок удрал бы со своим сокровищем, если бы партнер Каллума не предупредил его. Когда Каллум узнал, что сделал Мердок, он убил его вместе с его женой, сохранив трезвость ума ровно настолько, чтобы оставить тела на яхте Мердока и потопить ее, разбив о рифы. Потом он отправился искать своих людей и сокровище, которое по праву принадлежало ему. Пока все было хорошо.

Но тут произошло нечто немыслимое. Он обнаружил, что Чарлз Мердок убил тех, кто помогал ему — убил людей Каллума! — чтобы они не могли рассказать, где находится сокровище, или самим убраться с ним подальше. Как бы то ни было, эти люди мертвы. Будь проклят перехитривший его Мердок! Это произошло несколько месяцев назад, а Каллум так и не нашел сокровище.

Каллум допил свое виски. Дверь с шумом распахнулась, и Каллум поднял голову, ожидая, что сейчас к нему подойдет кто-то из его ребят. Но вместо этого появился высокий «кучер» темноволосой женщины. Все в нем напоминало о войне — и мундир старинный, и палаш, укрепленный между плечами. И было в нем что-то знакомое.

Каллум наклонил голову набок, размышляя, не стража ли подослала его. Да нет, этот человек, похоже, был просто дезертиром, сохранившим свой мундир по причине сентиментальности или от злости. Стражники проглядели, как к берегу пристала одна лодка, и это — по крайней мере так рассказывали — раздражало капитана Уотерса, который стал заместителем убитого офицера.

Мрачное настроение Каллума улучшилось.

Высокий человек скинул с плеч плед, оглядел комнату с естественной настороженностью человека, привыкшего к опасности. Его взгляд задержался на Каллуме, потом устремился на лестницу, ведущую наверх, после чего он пересек комнату и, усевшись на стул, велел Броуди принести виски.

Броуди подчинился сразу же, отозвавшись на властные манеры незнакомца. А на Каллума Ламонта и то и другое подействовало раздражающе. Он не любил парней, которые что-то из себя строят, если только таким парнем не был он сам. Каллум Ламонт был королем контрабандистов. Кивком велев Броуди принести себе еще виски, он встал и направился к горцу.

— Интересно, из какого это полка ты сбежал?

Незнакомец медленно поднял глаза. Они были бледные и темные в одно и то же время, точно лед, покрывающий базальт. Господи! Где же он видел этого ублюдка раньше?